Последние слова старичка ввели меня в полный ступор. Да и старичок, похоже, заметил произведённый на меня эффект и поспешил поправиться: – да вы не удивляйтесь. В мире усопших много всяких чудес происходит недоступных живым. В этот миг я наконец разглядел старичка пристальнее и едва не потерял сознание от увиденного. Я видел сквозь него, если бы он представлял из себя рисунок на стекле выполненный прозрачными красками.
Мне поначалу уже показалось странным, что он говорит, а после возраст, для ста пятидесятилетнего он выглядел слишком бодрым.
– Мой юный друг, вам ещё много чего предстоит узнать, – он начал своё повествование издалека. – Апполинарию я знал с годов эдак двадцати, когда она ещё носила фамилию Салтыкова, коему не испытывала никакого удовольствия. У всех ещё на слуху была история с Салтычихой, кровавой боярыней. И став супругой отставного генерала Галактионова, возрадовалась смене фамилии и повсюду подчёркивала, что она Галактионова. А через некоторое время я потерял её из виду, поскольку как оказалось, они переехали в Санкт-Петербург. И долгое время о ней не было слышно ничего, пока однажды она вновь не объявилась в нашем городке, но уже в траурном обличье, которое не меняла до самой кончины.
Я стоял ни жив, ни мёртв от слов старичка. Да и кто может оставаться спокойным в данной ситуации? Вам, дорогой читатель, доводилось встречаться средь бела дня с покойниками? Вот и мне не доводилось. А старичку что? Он продолжал в своём духе, ничуть не обращая внимания на моё удивление: – Да и скончалась она загадочным образом…
Что-то, то ли хруст сломавшейся ветки был тому виной или вспархивание беспокойной пташки до этого не подававшей ничем своего присутствия, но мой собеседник в мгновение ока исчез из моих глаз. Сказать, что это была галлюцинация, я не могу, поскольку всегда выступал противником разного рода галлюциногенов, опять же упоминание о букете. При этой мысли я вновь посмотрел на то место, где они были вчера. Букет исчез. Но удивительно, пыль нигде не стёрта, что непременно должно было произойти, если бы их туда положили и какое-то время там они находились. Но ведь они там были! Я видел их собственными глазами! Как видел и того старичка, что буквально минуту назад стоял передо мной. И опять же к моей досаде, от его следов также ничего не осталось. Трава нигде не была примята.
«Вот у меня начинается отпуск», – невольно подытожил я свои размышления после всего произошедшего.
Я пробыл ещё немного у надгробия таинственной дамы, прежде чем не удостоверился, что старичок уже не вернётся. Да и он не обещал вернуться. Вокруг меня погружённые в мрачную тишину над могилами возвышались надгробные памятники. Несколько в стороне взметнулись кронами к синему своду небес берёзы. Но и они не подавали ни звука, словно боясь нарушать безмолвие. Лишь только изредка можно было