– Ты даже не представляешь, Фейд, сколько всякого добра вовлечено в оборот, – сказал барон, – и не сможешь представить даже в кошмарном сне. Начнем с того, что нам неоспоримо принадлежит директорат компании КАНИКТ.
Фейд-Раута кивнул. Целью было богатство, а ключ к этому богатству – КАНИКТ… каждый благородный Дом черпает из сундуков компании в той мере, которую допускает его участие в директорате. А посты директоров КАНИКТ… были реальным отражением расстановки политических сил в Империи, зависящих от распределения голосов внутри Ландсраада и соотношения сил его и Императора с окружением.
– Герцог Лето, – сказал Питер, – может решиться бежать к бродячим шайкам фрименов на окраине пустыни. Или же может попытаться послать туда свое семейство якобы в безопасное место. Но этот путь перекрыт одним из агентов его величества… экологом планеты. Быть может, вы помните его… Кайнс.
– Фейд помнит его, – ответил барон, – продолжай.
– Вы слишком уж торопите, барон, – сказал Питер.
– Приказываю продолжать! – рявкнул барон. Питер пожал плечами:
– Если все будет идти по плану, Дом Харконненов получит субфайф на Арракис по истечении одного стандартного года. И распределением постов в этом файфе будет ведать ваш дядя. Арракисом будет править его личный агент.
– Тем выгоднее, – сказал Фейд-Раута.
– Действительно, – согласился барон и подумал: «Впрочем, это всего лишь справедливо. Ведь это мы укротили весь Арракис… кроме разве что нескольких шаек этого сброда, зовущего себя Вольным народом, что прячутся в пустынях… и нескольких прирученных контрабандистов, прилипших к планете, словно завсегдатаи биржи труда».
– Все Великие Дома узнают, что барон погубил Атрейдесов, – сказал Питер, – в этом невозможно усомниться.
– Невозможно, – выдохнул барон.
– Но прекраснее всего то, что об этом узнает и сам герцог. Он догадывается даже сейчас. Атрейдес наверняка чувствует ловушку.
– Бесспорно, герцог знает о ней, – промолвил барон, и в голосе его проскользнула печаль. – Он не может спастись и знает это… тем горше окажется его участь.
Барон поднялся из тени у глобуса Арракиса. На свету фигура оказалась громадной, чрезмерной для человека жирной тушей. Мягкие выпуклости под темным одеянием свидетельствовали, что тушу эту несут гравипоплавки. И хотя на самом деле он весил около двух сотен стандартных килограммов, ноги его едва ли носили больше пятидесяти.
– Я проголодался, – прогремел барон, потирая пухлые губы унизанными кольцами пальцами, и глянул на Фейд-Рауту утонувшими в жире глазами. – Прикажи подавать еду, дорогой. Подкрепимся, а потом отдохнем.
Так говорила cв. Алия-от-Ножа: «Неприступное величие богини-девственницы Преподобная