Кабан этот на свободу не рвался. Он как будто одурманен был. Однако удовлетворение от того, что ты достиг чего-то, препятствие преодолев, всегда сильнее, чем от того, что тебе даром досталось. Но на это явно никто уже внимания не обращал.
Долгие десять минут это существо через площадь в самый ее центр вели, на подиум, который еще с утра поставили. Заведя его на верх, животное мордой к замку развернули.
– Это не жертва, это – клятва перед нашими великими богами. Эта кровь прольется не во зло, но чтобы сгладить шрамы и заживить раны. Сегодня каждый из нас обещает верить, почитать и служить. Сегодня, в этот самый момент, мы все равны, мы все едины.
Когда Веррион свою речь закончил, палач топор взял и кабана по самой шее рубанул. Правда, момента этого Рино не видел. Мать ему глаза закрыть успела, что мальчика сильно расстроило.
– Маленький еще, – только и сказала она.
«Странно, – подумал он. – Это ведь делается во благо».
– Печально, что люди следуют некоторым традициям. Не все вещи, которые были заложены нашими предками, являются правильными, – с грустью в голосе сказал Хэйвуд.
– Но ведь это сделали для того, чтобы мы жили мирно и спокойно, – ответил ему Рино.
– Залогом мира и спокойствия как раз-таки и является отсутствие крови на руках.
– А если это необходимо для защиты?
– Всегда можно найти выход, Рино. Но не всегда он бывает легким, потому что требует жертвы с твоей стороны.
Вдруг он заметил, что у самой лестницы, на которой королевская семья стояла, стража понемногу народ раздвигать стала, проход через всю площадь образовывая.
– Мама, дедушка, – радостно произнес мальчик, – они собираются катить бочку.
– Уже? Отсюда ничего не видно, – с досадой сказала Элиза. – Может быть, пройдем к главной улице? Ее же будут катить через нее.
– А мы успеем выйти? – спросил ее Рино.
– Да. Идем, Хэйвуд. Пусть он так же сидит на плечах. А я возьму тебя за руку, чтобы мы не потерялись.
Выйдя к самому началу главной улицы, все трое у лавки украшений из серебра и золота расположились. Спустя минут десять снова шум раздался – покатили бочку. Все взоры тогда на нее устремились. Кто-то на столбы залез; кто-то ее с перил разглядеть пытался. Оказалось там много и тех, кто с крыши смотрел. Вид оттуда, конечно, королевский был.
На улице же, по который ее катить должны были, стража горожан расталкивать принялась, дабы пространство освободить. Бочке путь до самых ворот проделать предстояло, откуда она в реку попадет, а потом через ущелье к великому Тадаларскому морю поплывет.
Рино в нее глазами впился. До ворот она всегда скорость очень медленно набирала. Но потом, снаружи оказавшись, за ней людям уже бежать приходилось. Мальчику так хотелось тоже вслед за ней пуститься, но