Оберег, что дал нам Эрик, сделал нас невидимыми для них. Но, Боже правый, те бедолаги, поддавшиеся его искушениям… Я видел молодую девушку, запертую в камере, которая билась в агонии, пыталась дотянуться до заветной чашки с водой, но не могла из-за цепей, что держали ее. Я хотел бы ей помочь, но не сейчас. Сейчас мы бессильны. В другой камере я видел мужчину, полного и голого, и тварь, что стояла над ним и, присосавшись огромным червеобразным хоботом к его рту. Руки человека были плотно прижаты худощавыми руками твари, ее физиономия была искривлена, будто череп твари специально измяли. Огромные три глаза, серые, как пепел, уставились в глаза беспомощного человека, а тот, в свою очередь, широко раскрыл их и, не моргая, смотрел на тварь, что присосалась к его рту. Я и представить не мог, что испытывал этот человек. Он не мог пошевелится, хотя было видно, что пытается, его кулаки были сжаты и дрожали. Его широко раскрытые глаза видели перед собой неизбежную страшную смерть, но он не переставал предпринимать хоть какие-то попытки спастись. В мгновение ока с мерзким бульканьем тварь начала высасывать из человека внутренности. Он моментально похудел, глаза впали в череп. Тварь просто встала над дергающимся пустым телом и издавала какие-то звуки своим хоботом. Видеть нас оно не могло, так что мы пошли дальше. Меня стошнило. Мои нервы сдавали, я больше не мог видеть смерть и страдания узников. Мы добрались до какой-то старой ржавой тяжелой двери и открыли ее. Перед нами возникли они. На секунду я испугался, но вспомнил про оберег. Его силы должно было хватить, чтобы мы добрались до нужного места. Но когда твари посмотрели на нас, я понял, что оберег больше не работал.
Глава 1: Тогда все было хорошо
Эта история началась, когда мы были детьми. Я не помню, как я познакомился с Вадином и Олафом, да и не нужно мне это помнить. Достаточно лишь того, что я знаю, а знаю я, что они в корне изменили мою жизнь. Возможно, точкой отсчета можно считать день нашего знакомства, но я бы предпочел считать день, когда я познакомился с Амилией. Да, лучше начать сначала. С самого начала.
Я жил с мамой и бабушкой в одном маленьком, непримечательном и бесперспективном городке, совершенно обыкновенном, на первый взгляд, но чтобы понять суть вещей, иногда нужно смотреть глубже. Бабушке было 60 лет, а маме 28, в то время как я был мелким шкетом восьмилеткой. Бабушка работала бухгалтером в администрации городка, и хоть ей давно пора было на пенсию, она любила эту работу и не желала уходить оттуда. После работы у нее даже хватало сил заниматься огородиком, на котором летом всегда можно было найти разные овощи. Но на что я всегда обращал внимание – это ягоды и фрукты. Малина, клубника, вишня, абрикос, все что душе угодно. Особо любил я ягоды по большей части не от вкуса, а от того, кем они были выращены. В летнее время я возвращался с улицы, уставший и грязный, и после ванны и ужина всегда видел старческие руки, аккуратно и ласково держащие пару ягод. Улыбка оголяла пожелтевшие зубы, а морщин становилось больше. Такие моменты хочется держать в памяти вечно. Мама же, вылитая бабушка, только молодая и с темными волосами, вместо седых, работала в детском саду, я в свое время был в ее группе. Отца я не видел никогда, но заботы матери и бабушки мне хватало. Нельзя сказать, что я был «выращен женщинами», они учили меня быть самостоятельным и мужественным, как умели. Их стойкость в шатком финансовом положении нашей семьи – вот что было настоящим мужеством. Случалось, что они могли не есть неделями, но отдавали мне все. Порой, мы не могли купить теплые вещи к зиме, и бабушка ночами вязала нам свитера.
Что касаемо меня, я, как и все, ходил в самую обыкновенную школу, где, возможно, и познакомился с Вадином и Олафом. Возможно… А возможно – это случилось на улице, так как жили мы не так далеко друг от друга. Я старался учится хорошо, делал домашние задания, не прогуливал уроки, а как их прогуливать, если дома мама могла устроить «вечер подсчета пауков в углу». В моем классе у меня было много друзей, в детстве я был общительным, но время шло, и после моего уезда из городка друзьями остались лишь Вадин и Олаф. Кстати о них. Олаф был старше меня на год, а Вадин был старше Олафа на год. Если бы меня попросили описать их по моим детским воспоминаниям, то про Олафа сразу на ум пришло бы «заика». Да, мой друг заикался из-за испуга в детстве. Насколько я помню, это было связано с собакой. Помимо этого я назвал бы его влечение ко всему необычному и хорошо развитую фантазию. Для меня он всегда был, эдаким, сказочным персонажем, потому что его белые волосы и немного выпученные глаза в совокупности с заиканием делали его более интересным, чем он был на самом деле, благодаря этому он мог легко и надолго отпечататься в памяти любого. Вадин был самым старшим и невольно своеобразным лидером нашей шайки, хоть я всегда считал нас всех равными, несмотря на возраст. Он был выше меня, был спортивным, обожал футбол и все что с ним связано. Но больше всего ему нравились