Тайная доктрина. Том III. Елена Блаватская. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Елена Блаватская
Издательство: Колесников Олег Эрнстович
Серия: Теософия
Жанр произведения: Эзотерика
Год издания: 1888
isbn: 5-17-017573-6, 5-966-696-071-0, 5-17-013385-5, 5-966-696-068-0
Скачать книгу
значение своих слов. Каждый раз, когда предмет речи касается высших тайн Восточной мудрости – космогонии вселенной, или идеального предсуществующего мира – Платон окутывает свою философию в глубочайшую тьму. Его «Тимей» настолько запутан, что никто, кроме посвященного, не поймет его сокровенного смысла. Как уже сказано в «Разоблаченной Изиде»:

      Рассуждения Платона в «Пире» о сотворении, или скорее, об эволюции первых людей, и очерк по космогонии в «Тимее» должны приниматься аллегорически, если мы вообще их принимаем. Именно, этот сокровенный пифагорейский смысл «Тимея», «Кратила», и «Парменида», и нескольких других трилогов и диалогов представляет то, что неоплатоники отважились излагать, поскольку это им позволял их теургический обет соблюдения тайны. Пифагорейская доктрина о том, что Бог есть Вселенский Разум, распространяющийся во всем сущем, и догмат бессмертия души – являются основными характерными чертами в этих, кажущихся нелепыми, учениях. Его благочестие и великое уважение, какое он испытывал по отношению к мистериям, являются достаточными ручательствами, что Платон не позволил бы неосторожности восторжествовать над тем глубоким чувством ответственности, которое испытывает каждый адепт. «Постоянно самоусовершенствуясь в совершенных мистериях, человек только в них становится истинно совершенным», – говорит он в «Федре».

      Он не скрывал своего недовольства, что мистерии стали менее сокровенными, чем прежде. Вместо профанирования их допущением туда множеств, он бы охранял их собственной рьяностью от всех, кроме самых серьезных и достойных своих учеников.[2] В то время как он на каждой странице упоминает богов, его монотеизм остается вне сомнений, так как вся нить его рассуждений указывает на то, что под термином «боги» он подразумевает класс существ, более низких, чем божества, и стоящих лишь степенью выше человека. Даже Иосиф ощутил и признал этот факт, несмотря на прирожденную предрассудочность его племени. В своей знаменитой атаке на Апиона этот историк говорит: «Однако те среди греков, которые философствовали в соответствии с истиной, не были невеждами в чем-либо... также они не преминули ощутить потускневшие поверхности мифических аллегорий, вследствие чего они справедливо их презирали... Чем будучи затронут, Платон говорит, что нет надобности допускать кого-либо из других поэтов в „Государство“, и он категорически отбрасывает Гомера после того, как увенчал его и воскурил перед ним фимиам, и это, в самом деле, для того, чтобы тот своими мифами не разрушил ортодоксального верования в единого Бога».[3]

      И это есть «Бог» всех философов. Бог бесконечный и безличный. Все это и гораздо больше, что мы не можем здесь цитировать из-за отсутствия места, приводит к несокрушимой уверенности, что, (а) так как все науки и философии находились в руках храмовых иерофантов, то Платон, как посвященный


<p>2</p>

Это утверждение ясно подтверждено самим Платоном, который писал: «Вы говорите, что в моих прежних рассуждениях я недостаточно объяснил вам сущность Первого. Я умышленно говорил загадочно, чтобы, в случае, если с табличкой что-нибудь случиться на суше или на море, то человек без предварительных познаний по этому предмету не был бы в состоянии понять ее содержание». (Платон, «Ep.», II, 312; Кори, «Ancient Fragments», стр. 304.)

<p>3</p>

«Разоблаченная Изида», I, гл. 8.