И среди терновника растут розы. Альвера Албул

лицо в большом зеркале в белой деревянной раме. Стены были приятного персиково-розового цвета. Она слышала бой Биг-Бена, а ее экипаж, подскакивая на брусчатке, уже мчался по мосту через Темзу. Шумный, живой Лондон был ее домом, и она скорее хотела оказаться среди его привычной суеты. Каменные старые дома и дома немного новее разрастались в разные стороны от центра города, выше их крыш виднелись пики церквей и соборов готической эпохи. А дом мисс Россер считался самым большим, построенным стиле регентства, и располагался почти на самом краю города, куда суматоха Лондона не всегда могла добраться. Она вспомнила вывески «Танцы» в центре города, натянутые на всю кирпичную красную стену, в надежде привлечь посетителей, а напротив магазины с выпечкой, часами и перчатками.

      – Ужасная погода, – проговорила мисс Россер, глядя в окно, – началась осенняя хандра!

      – Может Вы хотите еще чая? – спросил Сид, желая налить ей в чашку еще немного.

      – Нет, спасибо, – ответила девушка, бросив взгляд на слугу, – я боюсь потом не уснуть, а утром нам в дорогу.

      – Как скажете, мисс.

      На утро за окном показалось тусклое низкое солнце, шепчущее, что лето ушло безвозвратно. Прохладный ветер, качнувший занавеску на окне, проник в комнату, и мисс Россер заметила, что он пахнет осенью. Тёплые дни остались позади. Дождь размыл землю, и та стала похожа на липкую коричневую массу, расползающуюся в разные стороны. Сад больше не выглядел привлекательно, а от роз ничего не осталось кроме колючих кустов, теперь напоминающих терновник. Листья с них оборвал ветер, и теперь ими была засыпана вся придомовая территория. Сквозь облака не было видно неба, и в воздухе чувствовалась тяжёлая влажность.

      Мисс Россер отдала приказ спустить её вещи в экипаж, который уже ждал её у входа в усадьбу, а сама в это время боролась со своим желанием зайти к мистеру Уанхард в кабинет. Она держала в руках уже осенние перчатки и смотрела в конец коридора, откуда лестница вела к кабинету мужчины. Уехать и не сообщить об этом хозяину поместья было бы неправильно, но и видеть его ей не хотелось – она боялась, что не выдержит и покажет свои слёзы. Но этикет и правила приличия важнее всего, поэтому надев свои кожаные коричневые перчатки и поправив шляпу, она направилась к лестнице.

      Она не знала, о чем думал мужчина, когда она оказалась у порога его кабинета. Тяжёлая дубовая дверь была открыта, и мистер Уанхард стоял к ней спиной, нервно вчитываясь в жёлтое письмо. Он был так увлечён им, что не услышал движения мисс Россер.

      – Сер, – обратилась она, и мужчина испуганно обернулся, превращая письмо в руках в смятую бумажку, – простите, мистер Уанхард, я зашла попрощаться.

      – Вы уезжаете, мисс? – спросил мужчина.

      – Да, вчера я отправила письмо отцу о том, что наша помолвка расторгнута, и он ждет меня дома, – ответила мисс Россер, кивая и не отводя глаз от мужчины. Тот в ответ понимающе закивал.

      – Я должен Вас проводить, – заговорил мужчина, убирая смятое письмо под остальные документы