– Да вот же он, – кивнул в сторону калитки Василий Евстафьевич. Незакрытая створка беззвучно впустила влюблённую парочку. Счастливый Толик держал за руку симпатичную, темноволосую девушку в простеньком ситцевом платьице в цветочек.
– Мама, это Женя.
– Женя? – Любовь Филипповна кинула беглый взгляд на хрупкую девушку и демонстративно отвернулась, как будто собственное отражение в самоваре было ей гораздо интересней. Никелированная поверхность смешно вытягивала худое лицо, разводя в стороны глаза и изгибая линию носа в уродливую дугу, одна бровь переползла на лоб, вторая опустилась на щёку, а тонкие губы нырнули в низ подбородка.
– Мы собираемся пожениться, – твёрдо, безапелляционно, с вызовом.
– Что?! – Любовь Филипповна оторвала взгляд от самовара и уставилась на сына. – Что вы собираетесь?
– Пожениться, – менее уверено.
– Пожениться? – грозно повторила мать.
– Ну да.
– Это кто так решил? – насмешливо спросила Любовь Филипповна, продолжая игнорировать спутницу сына.
– Мы… я… – стушевался Толик.
– А женилка выросла?
Хрупкая девушка по имени Женя вспыхнула, вырвала ладошку из руки кавалера и метнулась в сторону выхода. Пригвождённый материнским взглядом Толик так и остался стоять на месте.
– Мам, ну ты чего? – Юра поднялся из-за стола и поспешил за девушкой.
Разглядеть в тени колышущихся от ветра деревьев ускользающую фигурку удалось не сразу.
– Женя, постойте!
Девушка замедлила шаг и обернулась. Прищур болотного цвета глаз гневно отсверкивал желтизной. Дующий в спину ветер раздирбанивал волосы, надувал фонарики рукавов и полоскал подол платья. На миг Юре показалось, что вот-вот новый ветряной поток подхватит хрупкую фигурку и унесёт в далёкие дали. Поддавшись малопонятному порыву, он схватил девушку за руку и прижал к себе.
– Не уходите!
Девушка молчала, тихо дышала ему в предплечье, даже не пытаясь освободиться из неожиданных объятий.
– Пойдёмте, а то пироги остынут. – Взял за руку уверенно, сжал широкой ладонью тонкое запястье и потянул за собой.
Она пошла. Почему? Сотни раз после она задавала себе этот вопрос и сотни раз, зная ответ, печально пожимала плечами.
Кого же ты обманывала, мама?
***
Раз-два-три, раз-два-три. Лёгкий шифон развивается, взлетает словно крылья бабочки, белые горошины мелькают с такой скоростью, что начинает рябить в глазах.
– Уф! – Женя опустилась на изогнутую дугой скамейку. – Голова кругом!
– Не удивительно, – раздражённо буркнула Рита, просидевшая весь танец на скамейке.
– Ну, а ты чего сидишь? – как будто специально, чтобы позлить Риту, спрашивает Женя.
– Так