Бурцев сообщал, что по доносу провокатора Раскина, полиция в Петербурге в марте 1905 года арестовала шестнадцать боевиков из группы Николая Тютчева, готовивших покушение на генерала Трепова. В Москве, Раскин выдал Дору Бриллиант, которая изготавливала бомбы для группы Тютчева в Петербурге и группы Бориса Савинкова в Москве. Причём группа Савинкова смогла провести казнь великого князя Сергея Александровича, из всей группы, была арестована только Дора Бриллиант. Под подозрение в провокаторстве попали двое – Борис Савинков и Евно Фишлевич Азеф.
Азеф являлся руководителем Боёвки – боевой организации партии социалистов-революционеров, которая и проводит все террористические акты. Он достаточно много знал, являлся членом ЦК партии эсеров. Борис Савинков был его заместителем в Боёвке, так же человек очень осведомлённый.
ЦК партии эсеров собрался на квартире Леонида Шишко на улице Розря в Женеве. Квартира Шишко состояла из трёх комнат и являлась штабом партии эсеров. Здесь готовили шифровки в партийные организации России, сюда же поступала вся информация с мест. От Боёвки на заседание ЦК кроме Азефа был приглашён Борис Савинков. Начал заседание Михаил Гоц. Из-за злокачественной опухоли спинного мозга, Михаил практически не вставал с постели, но узнав, какой вопрос будет обсуждаться на ЦК, потребовал от младшего брата Абрама, (так же члена партии эсеров), доставить его на квартиру Шишко.
– Товарищи, – начал Михаил Гоц, – повод по которому собрался ЦК партии, печален – обвинение в провокаторстве одного из наших товарищей. Это тяжкое обвинение.
– Михаил Рафаэлович, давай обойдёмся без патетики, не тот случай, – предложил Виктор Чернов. Именно Михаил Гоц и Виктор Чернов создали партию эсеров. Чернов продолжал: – Нам надлежит здесь, и сейчас проанализировать статью Бурцева и сделать все необходимые выводы.
Евно Азеф, прочитав статью Бурцева, сообразил, что речь идёт о нём. Если это поймёт кто-либо ещё в руководстве партии эсеров, то жить ему осталось недолго. Первым его побуждением было бежать из Женевы. Однако успокоившись, он взял в руки карандаш и внимательно стал изучать статью Бурцева. Тот не назвал имени информатора полиции, а лишь псевдоним – Раскин. Доказательств того, что Раскин входил в руководство партии эсеров, Бурцев не привёл.
– Виктор Михайлович, ты совершенно прав говоря о том, что мы не должны поддаваться эмоциям, – заметил Азеф, – однако уже сейчас видно, что весь ЦК на эмоциях. На основании одной только статьи, вы пытаетесь обвинить одного из нас.
Азеф указал рукой на Савинкова и себя:
– Но вы совершенно упускаете из виду, возможную цель написания этой статьи.
– Да, да! – подхватил Савинков. Он вскочил с кресла и горячо заговорил: – Возможно это проделки Охранки, что бы посеять вражду и недоверие в наших рядах. Бурцев может быть слепым орудием в руках Охранки.
– Борис ты слишком горячишься, – усмехнулся Азеф. Он указал рукой на кресло: – Сядь на место, и не скачи, словно