– Ладно. – Я встал и потянулся. – Больше никаких шуток. – Ты в порядке? Поспала хоть немного?
– О, конечно. – Она придала своему голосу чрезмерную бодрость. – Просто готовлю завтрак на одного.
Я представил себе, как она стоит на кухне, намертво вцепившись в столешницу. Наверное, она уже несколько часов на ногах. Я бы не удивился, если бы она успела перекрасить полдома или что-то в этом роде.
– А ты как? Хорошо провели время с отцом вчера вечером?
Я думал, как ответить на вопрос, задать который ей наверняка стоило огромных усилий. Что бы я ни сказал, это причинит ей боль. Она почувствует себя еще более одинокой, скажи я, что нам здесь хорошо, и будет винить себя, услышав от меня правду. Так что, в порыве восторга или безумия, я выпалил единственное, что пришло мне в голову:
– Я встретил девушку.
– Ты… что? – наконец-то вырвался спонтанный ответ.
– Она живет в этом же доме, точнее – в соседней квартире.
– Подожди, подожди, подожди. – В трубке что-то звякнуло. – Сейчас налью себе кофе, а потом хочу услышать все-все-все. Как ее зовут?
Я с облегчением улыбнулся. Мама заговорила как мама впервые за нереально долгое время.
– Джолин.
– Как в песне Долли Партон?[4] Интересно, ее назвали в честь… о нет. Скорее всего, нет. Там она вроде как разрушительница домашнего очага. Хотя сама песенка очень милая.
– Она красивая, – сказал я, впервые осознав, что это правда. Ну, по крайней мере, объективно, если не думать об остальном. – У нее замечательная улыбка с щербинкой между передними зубами и извращенное чувство юмора, но мне это даже нравится. – Я поймал себя на том, что рассказываю маме о Джолин – во всяком случае, то, что знаю о ней сам, – старательно опуская детали, которые не могли бы никак исказить картину, которую я рисовал. Когда я закончил, даже мне стало ясно, как бы я втрескался в эту девчонку, если бы все пошло немного по-другому.
– А что я тебе говорила? – сказала мама. – Я знала, что тебе непременно кто-нибудь понравится. Когда ты снова увидишь ее?
– Хм. Не знаю. Мы ведь только познакомились.
– О, конечно, но это просто замечательно, понимаешь? Джереми не хочет говорить со мной о девушках, и… в общем, это очень мило с твоей стороны.
Грег часто говорил с ней о таких вещах. Я почувствовал, как давняя, но неугасающая грусть вспыхнула с новой силой, когда мамин голос загустел от подступивших слез. Я пытался сохранить ровный тон.
– Обещаю, что буду и впредь рассказывать тебе о ней. Я постараюсь увидеть ее снова сегодня.
– Может, тебе удастся ее сфотографировать? – сказала мама и добавила: – Ей даже необязательно знать, что ты ее снимаешь.
– Мам, это называется скрытым преследованием, что большинству девушек не нравится.
– Ты опять меня дразнишь, да?
– Да, но все равно не буду тайком фотографировать, даже ради тебя.
– Мой