Бездна. Виктор Иванович Сиротин

самостоятельных лексических единиц, иначе в нём оказалось бы более 600 000 слов. [14] Количество слов, безусловно, говорит о богатстве языка, но до известных пределов. Каких? Их опять же определяет рабочее состояние языка, включающее все известные человеку сферы деятельности (при этом обязательно оговаривая разницу «прибавочных» технических и прочих специфических слов, не принадлежащих, собственно, к «языку», но в иных случаях могущих участвовать в нём). Исходя из этого приходишь к совершенно противоположному, чем у г-на Эп-на, выводу: современный английский язык, разрастаясь, структурно иссыхает именно ввиду обильного привнесения в словарь множества узкофункциональных, технических и про- чих лишённых образа, а то и вовсе бессмысленных слов и словообразований, совершенно не нужных в языковой и какой бы то ни было культуре! И если разбухание – по Эп-ну, «богатство», – английского будет продолжаться, то он (язык – не Эп-н) разделит участь латинского или, что не многим лучше, превратится в сленг или диалект внутри него. То есть будет язык «для жизни» и «для словаря» (для «филологов», эп-нов и пр.). Ибо о богатстве языка свидетельствует не количество слов, а степень их задействованности в бытии. Это касается не только языка, но и творчества вообще, на которое, судя по названию статьи, почему-то претендует г-н Эп-н.

      Владимир Даль

      Рискуя вызвать ропот «ортодоксальных филологов» и языкоедов, скажу всё же: Рембрандт, Веласкес и Хальс создавали свои шедевры, пользуясь лишь шестью (6-ю) цветами! Умело создавая нужные, мастерски пользуясь дополнительными и взаимодополнительными цветами (чуть не сказал – словами), живописцы пользовались великолепным по своему богатству и разнообразию «числом» цвета и оттенков, колористическая тонкость и глубина которых свидетельствует о широкой палитре. Дабы унять гордость нашего (всё же уточню – балтиморского) великого философа, скажу ещё, что «эпштейнизм» опередил самого Эп-на! Причём в современной (или, да простится мне моё языковое невежество, модерновой) живописи, ибо разноцветье тюбиков, нынче исчисляясь уже сотнями, всё растёт и растёт, а толку с этого – чуть… И ещё: можно ли не замечать псевдонаучность и косноязычие, слабоумие в анализе и на редкость безобразное ощущение русского языка самим г-ном Эп-ном, что весьма странно для философа, филолога, культуролога и ещё чёрт знает кого! Ибо звания, должности и научные степени не имеют значения, если подтверждены лишь кафедрой (-ами), а не реальными знаниями.

      Чего стоит один только, простите, перл: «Но если всю почву русского языка залить (?!) под этот железобетон (?!) (неологизмов. – В. С.), на ней (?!..) ничего уже не останется».

      Ну, в самом деле: как можно сыпучую почву… залить под железобетон? Может, проще железобетон, отбив от арматуры, [15] размолотив, добавив цемент и разбавив водой, «залить» на почву? Но если даже «залить» то, что не заливается, под то, что как будто обладает «литейными» свойствами, то что же будет представлять из себя и как увидеть то, что «залито»? Ибо (здесь