За прошедшие годы Эрик сильно изменился, причем изменился в лучшую сторону. Отцовство сделало его еще более серьезным, вдумчивым и сосредоточенным, но вместе с тем еще сильнее приблизило, привязало его к жизни. Сейчас, глядя на молодого графа, на этого истого аристократа, полного жизни и фонтанирующего хорошими, правильными идеями и предложениями, заботящегося о собственной семье и берегущего ее как зеницу ока, нельзя было даже представить, что некогда он сидел на стуле в холле, погруженный в глубокие душевные терзания, почти обратившийся в статую от горя5*.
– Более чем, – Винсент, тоже не участвующий в общей беседе, старающийся пока просто слушать и делать для себя какие-то выводы, кивнул, отвечая на слова друга.
Ричард, упершись кулаками в столешницу, тяжело встал.
– Тогда не будем терять времени. Влад… – он зашарил взглядом по собравшимся, отыскивая нужного ему молодого человека, – Подбросишь меня до Парижа? У меня есть некоторые связи, как вам известно, я постараюсь максимально задействовать их.
– Мне тоже пора, – Чарли, быстро глянув на часы, легко пожал плечами, – Не хотелось бы опоздать в аэропорт, тем более, что завтра надо быть на работе. Позвоните мне потом, расскажите, что разузнали.
– Договорились, – отозвался за всех хранитель памяти. Владислав же, не тратя понапрасну слов, молча опустил подбородок и отправился за мотоциклом…
…Троица уже покинула гостиную, а возможно, даже и холл, спеша отправится в Париж каждый по своему личному делу (не считая, разве что, Влада, который в основном работал извозчиком), когда Винсент, погруженный в глубокую задумчивость, вдруг поднял взгляд.
– Одно меня беспокоит, – негромко вымолвил он, – Если Альберт сумел сломать кандалы… Значит, он и в самом деле далеко не так слаб, как пытался представить нам.
***
Андре Марен был найден через два дня.
Ричард, в последнее время плотно занявшийся вопросом возвращения себе титула баронета и восстановления своего честного имени, и в самом деле обладал достаточным количеством полезных связей, умел находить общий язык с нужными людьми и был способен уговорить кого угодно оказать помощь.
Марен, как оказалось, в более юном возрасте (по крайней мере, именно так было сказано Ричарду), несколько раз попадал в поле зрения полиции, но потом повзрослел, взялся за ум и давно уже мирно и спокойно проживал на окраине Парижа, в не самом фешенебельном районе. Квартира у него была небольшой, но, вероятно, для одного человека вполне достаточной, и никаких особенных хлопот парень властям не доставлял.
Тот факт, что информация о нем все-таки сохранилась, и что знакомый Ричарда сумел найти ее, можно было, на самом деле, смело приравнять к чуду.
– Знаешь, Лэрд, – говорил тот самый полицейский, отдавая баронету документ, где значился адрес интересующего его лица, – Больше никогда не буду