– Слушай, а ведь правда, – рассмеялась Катька. – Зайдешь в кабинет к какому-нибудь мужику, он с упоением рассказывает, как ему делали шунтирование сердца, в какой желудочек заходили, какую артерию проходили, а все слушают, кивают понимающе. Посмотрела бы я, если бы женщина рассказывала, как ей удаляли яичники. Что удивляться? Раз о сексе всю жизнь говорят с ханжеским стыдом, а климакс столь же ханжески игнорируют, то какое иное отношение можно ожидать к раку половых органов? А в сущности в том или ином варианте – шунтирование, рак, инсульт – каждому суждено через это пройти, и надо думать и обсуждать, как замедлять умирание, как сохранять при этом качество жизни и любовь к ней. Вот о чем речь.
– Тебя опять не туда понесло. Я не случайно сказала о «сиськах и письках». Даже медсестра в больнице считает, что это все, крайняк. Если женщина не может рожать детей после климакса и ее нельзя хватать за сиськи, то она – неженщина. Если мужик после операции на простату не может трахаться, то это немужчина.
– Ну да. Он не царь и не орел, она – не объект желания. А я утверждаю, что ничего не утрачивается. Про мужчин не знаю, но женщины и после климакса, и без грудей могут и должны быть и здоровыми, и привлекательными, и сексом заниматься. Тело слушает лишь нас самих, наши мысли, наши желания, поверь мне.
– Да ну тебя, какой тут секс… Слушай, жара спадает. Что мы в комнате сидим, в духоте?
– Я теперь хочу кофе. Тебе сварить?
– Ага. Принесешь на террасу?
Катька вернулась из кухни с двумя чашками nespresso, поставила их на стол, вытащила сигарету из пачки:
– Какой секс? Нормальный, обычный секс. Лерка, конечно, не вполне адекватна, но любовника завела, анестезиолога. Это помимо мужа. Ты грудь решила сразу оттяпать, а она ее резала по кусочкам, как хвост собаки, добавляя силикону, чтобы грудь форму не теряла. Ни на секунду из сексуально пригодного вида не выходила.
– Из товарного состояния…
– Ага. Напоминает безумную Аллочку, но факт остается фактом. Что Аллочка, что Лерка, невзирая ни на климакс, ни на рак, сами видят себя объектом желания и делают себя им!
– У одной крыша уже полностью съехала, а другая успешно движется в том же направлении.
– Да, допустим, они обе – это клиника. Цепляются за женские атрибуты, утрачивая чувство реальности. Ты в отличие от них ищешь ответы или хотя бы схожие переживания других, но не находишь. От невозможности проговорить, понять, как другие с этим управляются, загоняешь себя в депрессию. Значит, будешь говорить со мной, с Аленой, с Кысой, которая сумела пережить климакс, а злоба из нее не лезет, правда?
– Пока я только с тобой могу говорить. Только не о сексе. У меня при мысли о сексе возникают видения каких-то пыток в подвале. Как фильмы ужасов, которые забавно, даже захватывающе смотреть, но не самой в них участвовать. Об этом тоже говорить неприлично, и все тетки под пятьдесят твердят о том, как их трахают мужики и как замечательно припасть к молодому телу.
– Ну