Это меня убедило.
– Самое важное, – внушала мне миссис Бреншоу, – и дальше сохранять в тайне существование субмаринов. Просто представь себе, что будет, если все узнают, что на планете живет еще одна разновидность людей – да еще и искусственно выведенная! – которая может дышать под водой. Начнется настоящая охота!
– Но что я могу сделать? – спросила я.
– Ну, для начала, держись подальше от кораблей. И попробуй убедить субмаринов перестать портить трубопроводы и воровать оборудование с подводных рудников. Это слишком рискованно. Мы дадим им всё, чего они захотят! Правда. Деньги не играют роли. Единственное, чего нам не хватает, – это способа, которым они могли бы сообщить, в чем они нуждаются и как им это передать.
Я пообещала сделать всё, что смогу. Если Плавает-Быстро прав и я Посредница между мирами, может, мне наладить что-то вроде службы доставки?
В любом случае, теперь я прекрасно понимаю, почему моя мама старалась скрыть от всех мое происхождение. В свободных зонах и раньше встречались генетически модифицированные люди, и дискуссии о них велись такие же напряженные, как и сейчас. Но синяя кожа или светящиеся в темноте волосы – это всего лишь несущественное изменение генетического кода. Никакого сравнения с тем, что сделал более сотни лет назад профессор Ён Мо Ким: он создал совершенно новый вид, гибрид человека и рыбы. Моя мама ничего об этом не знала. Она просто хотела, чтобы я росла спокойно и понимала, что без маскировки и тайн тут никак не обойдешься. Если бы она не умерла так рано, она бы наверняка когда-нибудь рассказала мне о том, что мой отец был субмарином. Но она умерла, а меня воспитывала ее сестра, тетя Милдред, которая хранила эту тайну, пожалуй, слишком долго!
Тетя Милдред, если поразмыслить, играет в этой истории едва ли не самую важную роль. Родись она здоровой, меня бы вообще не было на свете.
Но тетя Милдред родилась глухой. Обычно эту проблему удается решить вскоре после рождения при помощи операции – установить имплант или пересадить нерв, – но в случае тети Милдред это оказалось невозможно. И хотя встречается такое довольно редко, названий для этого состояния придумали множество. В неотрадиционалистских зонах таких, как тетя, называют «глухонемыми», что, на мой взгляд, хорошо передает суть, ведь из-за того, что она не слышит, она так и не научилась говорить. В других зонах используют термины «глухой», «тугой на ухо» или «безухий» (вообще не про то). А еще «некорректируемый» (можно ли придумать что-то более невнятное?), «акустически особенный» или просто «неслышащий».
В зоне концерна, где родилась тетя Милдред, официально говорили о сенсорном врожденном пороке № 21 и обучили ее старинному языку жестов. Ну и остальных членов семьи тоже.
Поэтому моя мама владела языком жестов. И он пригодился ей, когда на побережье одного из индонезийских островов она встретила человека, который жил под водой и не умел говорить. Он тоже знал язык жестов, и так эти двое сумели разговориться, влюбиться друг в друга и… Да-да, в