Зал снова загудел. Валерия Кирилловна выдержала небольшую паузу и продолжила:
– Напомню для наших новых коллег и тех, кто забыл обстоятельства этой трагедии. Одному из наших пациентов, которому было десять лет, провели операцию по устранению изолированного дефекта межжелудочковой перегородки. Операция осложнилась инфекционным аортитом[5]. После операции ребенок находился под наблюдением доктора Тихоновой, которая проявила халатность – не обратила внимания на жалобы пациента на боль в области послеоперационной раны, повышение температуры и нарастающую слабость, не придала значения анализу крови и не назначила антибиотики. Более того, – Валерия Кирилловна повысила голос, – не желая выслушивать постоянные жалобы пациента и его матери, Тихонова поторопилась выписать тяжелобольного ребенка на амбулаторное лечение уже на шестой день после операции, указав в истории болезни, что выписка проводится по настоянию матери пациентки. Заявление от матери она не приложила, потому что такого заявления не было. Матери было сказано, что их выписывают, потому что в отделении нехватка свободных коек…
«Куда смотрели заведующий отделением и вы, уважаемая зам директора по лечебной работе? – подумал Моршанцев. – Ну вы-то ладно, вам в день по сотне, если не больше, выписных историй на подпись приносят, во все вникать времени не хватит, поэтому вы ориентируетесь на подпись заведующего: есть – значит, все в порядке. Но заведующий, заведующий куда глядел? Странно».
– Тихонова исполняла обязанности заведующей отделением и поэтому исправить ее ошибку было некому, – словно прочитав мысли Моршанцева, сказала заместитель директора. – Выписка прошла беспрепятственно, но на третий день после нее несчастный ребенок умер дома от разрыва воспаленного участка восходящего отдела аорты. По факту смерти было возбуждено уголовное дело, доктор Тихонова уволилась и ждала суда, находясь под подпиской о невыезде. Так вот, суд состоялся. Приговор – два года в колонии-поселении с лишением права заниматься врачебной деятельностью в течение двух лет.
– Катя так надеялась, что ей дадут условно, – сказал кто-то из женщин справа от Моршанцева.
– Могло быть и хуже, – ответила другая. – Колония-поселение – это все же не настоящая зона.
– По второй части сто девятой статьи могли и на три года посадить, – авторитетно заявил рыжебородый крепыш в тесноватом, явно не по размеру, халате. – Я эту проклятую статью наизусть помню!
Призвав сотрудников института ответственнее относиться к своей работе, Валерия Кирилловна переглянулась с главной медсестрой, также сидевшей в президиуме, и объявила пятиминутку закрытой. В толпе коллег Моршанцев вышел в коридор и пошел по переходу в свой восьмой