– Давай потише. Я не желаю кричать об этом на каждом углу.
– Извини, – шепчет он и наклоняется поближе. – А какие у тебя были склонности?
Я инстинктивно выпрямляюсь и напрягаюсь.
– А зачем ты выспрашиваешь?
– Трис, я твой брат. Ты можешь доверять мне.
Зеленые глаза Калеба совершенно спокойны и непроницаемы. Он отказался от ненужных очков, которые носил у эрудитов, надел серую рубашку Альтруизма и коротко постригся. Так он выглядел всего два месяца назад, когда мы жили через коридор друг от друга. Тогда мы собирались перейти в другую фракцию, но не не осмелились даже поговорить откровенно. Теперь я не хочу повторять старую ошибку.
– Альтруизм, Лихачество и Эрудиция, – выпаливаю я.
– Три фракции? – подняв брови, переспрашивает он.
– Да.
– Многовато, – хмурится он. – В рамках инициации в Эрудиции мы выбирали область исследований, и я занялся симуляциями в тесте на склонность. Поэтому кое в чем разбираюсь. Человеку реально трудно получить два результата. На самом деле программа такого не позволяет. А получить целых три… просто невозможно.
– Ведущей пришлось вмешаться в задания, – говорю я. – Она переключила тест на ситуацию в автобусе, чтобы исключить Эрудицию. Но только у нее не получилось убрать эту фракцию.
– Значит, вмешательство, – тянет он. – Интересно… как ведущему удалось взломать шифр. Такому не учат.
Я задумываюсь. Тори – мастер татуировок и доброволец на тестировании. Откуда она знала, как залезть в программу? Она разбиралась в компьютерах, но на уровне хобби. Конечно, вряд ли бы ей позволили копаться в симуляции.
И тут в голове всплывает один из моих с ней разговоров. Я и мой брат перешли из Эрудиции.
– Она из бывших, – удивляюсь я. – Сменила фракцию.
– Вероятно, – кивает он, барабаня пальцами по столу. Наши завтраки остывают, но нам все равно. – Что это означает с точки зрения твоей биохимии мозга? Или анатомии?
Я усмехаюсь.
– Без понятия. Но я всегда нахожусь в сознании во время симуляций. Иногда могу силой воли выйти из них. Иногда они даже не срабатывают. Как та, сделанная для атаки.
– А как ты выходишь в реальность?
– Ну…
Я пытаюсь вспомнить, хотя прошло не больше пары недель.
– Сложно сказать. Симуляции лихачей заканчиваются автоматически, если тебе удается успокоиться. Но вот одна из них… тогда Тобиас понял, кто я такая… я сделала нечто невероятное. Разбила стекло, просто приложив к нему руку.
Калеб становится отстраненным, будто мысленно перенесся куда-то очень далеко. На симуляциях с ним ничего подобного не случалось. Сейчас он пытается понять мои слова. Я чувствую, что краснею. Брат анализирует мой мозг так, как анализировал бы работу компьютера или другого «железа».
– Эй,