Мятежная. Вероника Рот

что мы подчинимся. Я гляжу на Тобиаса. Почему все ведут себя так, будто мы сейчас на них набросимся?

      – Мы вошли через главный вход, – медленно говорю я. – Думаете, мы бы это сделали, если бы хотели напасть на вас?

      Тобиас не смотрит на меня. Касается пальцами затылка. Спустя секунду я делаю то же самое. Лихачи обступают нас. Один начинает обыскивать Тобиаса, с ног до головы, а другой вынимает пистолет, который был у него за поясом. Еще один, круглолицый парнишка с румяными щеками, извиняюще глядит на меня.

      – У меня нож в заднем кармане, – произношу я. – Начнешь лапать – пожалеешь.

      Он невнятно что-то бормочет, и одними пальцами вытаскивает нож за рукоятку, стараясь не касаться меня.

      – Что происходит? – спрашивает Тобиас.

      Девушка переглядывается с остальными.

      – Извини, но нам приказали арестовать тебя сразу же, как ты появишься, – отвечает она.

      Глава 11

      Они окружают нас, но не связывают руки, и ведут к лифтам. Я несколько раз спрашиваю, за что нас арестовали, но никто даже не смотрит в мою сторону. Я сдаюсь и иду молча, как Тобиас.

      Мы поднимаемся на третий этаж, где нас отводят в небольшую комнату с белым мраморным полом. В ней – никакой мебели, кроме скамейки у дальней стены. У каждой фракции есть комнаты, куда помещают тех, кто может причинить другим неприятности.

      Дверь закрывают, щелкает замок. Мы снова одни.

      Тобиас сидит на скамейке нахмурившись. Я хожу перед ним взад-вперед. Если он хочет сказать мне, зачем мы сюда пришли, то объяснит, так что я не спрашиваю. Пять шагов вперед, пять назад, в одном ритме. Будто я надеюсь, что движение поможет мне додуматься насчет чего-то.

      Если эрудиты не взяли верх над правдолюбами, а Эдвард сказал нам именно это, то зачем правдолюбам нас арестовывать? Что мы им плохого сделали?

      Если эрудиты еще не взяли власть окончательно, единственное возможное преступление – сговор с ними. Не сделала ли я чего-то такого, что можно истолковать как сговор? Я сильно прикусываю нижнюю губу. Я застрелила Уилла. И еще нескольких лихачей. Они были под воздействием симуляции, но правдолюбы или не в курсе, или не считают это оправданием.

      – Ты не можешь успокоиться, а? – говорит Тобиас. – Ты мне нервы взвинчиваешь.

      – Я так сама успокоиться пытаюсь.

      Он наклоняется вперед, ставя локти на колени, и глядит в пол между кроссовок.

      – Рана у тебя на губе говорит об обратном.

      Я сажусь рядом с ним, поджав колени и обхватив их левой рукой. Правая болтается сбоку. Он долго ничего не говорит, и я сжимаю ноги рукой все сильнее. Мне кажется, что чем меньше я стану, тем безопаснее.