Князев снова расплылся в самодовольной улыбке.
– Вы еще не то увидите! До сих пор я еще не мог показать всех своих возможностей. Я просто пытался улучшить ход машины, которую наш главный механик приводит в негодность между гонками. – Он с хитрой улыбкой взглянул на Варламова и подмигнул. Тот ответил ему усмешкой. Между ними, несмотря на разность в возрасте, различие характеров и интересов, было что-то общее. – На следующих гонках буду первым, – без тени сомнения заявил Князев.
Дремин снова улыбнулся. Улыбка давалась ему с трудом, и виновником этого был не Князев. За один короткий месяц Дремин сильно постарел, потерял в весе и, хотя все еще не производил впечатление человека худощавого, однако лицо его осунулось, морщины стали глубже, а седины в волосах прибавилось.
Трудно было предположить, что одно лишь падение его суперзвезды, даже такое внезапное и неожиданное, могло вызвать в нем столь драматическую перемену. Но предположить, что была и другая причина, было также сложно.
Он сказал:
– Если не учитывать, что Валдис Бразаускис и еще трое-четверо отнюдь не слабых парней заявляют о том же самом, я готов поверить вам.
– Валдис Бразаускис! Сегодня я привез ему минуту! И в Венгрии он будет глотать мою пыль, – заносчиво ответил Князев.
– Ну-ну… Дай-то бог. Не сглазьте свою удачу, Ник. Она нужна не только вам, но и команде, – сказал Дремин и повернулся на шум подъезжающей к боксу машины.
Из "Порше" вылез Гранин, стянул шлем и, взглянув на свою машину, сокрушенно покачал головой.
– Ну и ладно, Серж! – сказал подошедший к нему Дремин, и в его голосе не было ни горечи, ни гнева, ни осуждения, только на лице его можно было прочесть выражение безнадежного отчаяния. – Нельзя же все время быть первым, в конце концов!
– На этой машине – нет. Не могу…
– Что вы хотите сказать?
– Черт-те что творится с движком!
– А что такое? – с беспокойством спросил Дремин.
– Сам не пойму. Не развивает полной мощности.
Подошедший к ним в этот момент Варламов с бесстрастным лицом выслушал ответ Гранина.
– С самого старта? – спросил он.
– Не волнуйтесь, Василич. К вам это не имеет никакого отношения. А чертовски забавно было все это – то захлебывается уже на десяти тысячах, то раскрутится до двенадцати. То поддаст, то снова спустит. Я выжимал из него полную мощность раз пять или шесть, но ненадолго. – Он повернулся и снова хмуро и задумчиво посмотрел на автомобиль, словно пытаясь разгадать причину странного поведения техники.
Варламов и Дремин переглянулись.
Когда сгустились сумерки, трек легендарного Нюрбургринга был уже пуст. Только редкие дежурные служащие еще оставались здесь, приводя в порядок многочисленные помещения на главной трибуне и вокруг огромного комплекса автодрома. У бокса, все еще занимаемого командой "Дрим-Моторс" виднелась одинокая фигура Дремина.