Проныра торопливо убрал клинок, в душе ругая себя за несообразительность, и на всякий случай отошел подальше.
– И что теперь? – случившееся удостоилось редкой чести – изволил заговорить Конан.
– Уберите эту гадость, – потребовала Лорна, не сводившая глаз с Предмета. – Немедленно и как угодно!
– Конечно, моя дорогая, – проворчал Райгарх. – Всю жизнь только и мечтал этим заняться… Малыш!
– Что?
– Найди какую-нибудь палку и пихни эту дрянь! Посмотрим, что будет.
– Мы все умрем, – обнадеживающе высказался с пола Ши и, воспользовавшись случаем, положил руку на упругий задик Кэрли. В иное время он бы заработал пощечину, но сейчас ошарашенная девица ничего не заметила.
– Я не потреплю, чтобы оно оставалось в моем трактире, – заявила Лорна.
– Вдруг эта штука в самом деле нас прикончит? – тревожно вопросил Джай.
– Тогда начнет с Малыша, как с самого бесполезного, – утешил его Райгарх. Упомянутый Малыш смерил всех ледяным взглядом, ушел на кухню и вернулся с длинной метлой.
Легкое прикосновение деревянной ручки к Предмету вызвало перемещение цветных пятен к месту касания и более ничего. От безнаказанности Конан осмелел и постучал шар по макушке. Пятна рванулись вверх. Толчок снизу – зеленые и бурые кляксы собираются там, вдобавок шар начинает вертеться вокруг своей оси.
– Забавно, – высказался Хисс. – Лорна, может, оставим его тут? Пусть посетители развлекаются.
Трактирщица подняла бровь, решая, шутит Хисс или говорит серьезно. Конан с величайшей осторожностью начал подталкивать Предмет в сторону входной двери. Тот вращался, переливался всеми оттенками зелени и медленно перемещался. Кэрли и Ши, смекнув, что шар пролетит над их головами, торопливо освободили путь, отползя на четвереньках к стойке. Встать они до сих пор не рискнули.
До выхода из трактира оставалось не больше десяти шагов, когда Конан допустил ошибку – наградил Предмет слишком чувствительным ударом. Среди зеленых пятен зародилось багровое, вытянулось, распалось на две узкие ленты и вдруг обернулось пастью. Большой пастью, оснащенной набором ровных треугольных зубов самого непривлекательного вида. Опешивший Конан ткнул в нее метлой, клыки незамедлительно вцепились в дерево и принялись деловито жевать. Брызнули щепки и обломки.
По быстрому размышлению Конан счел, что отступление не всегда является позором и маханул через стойку. Кэрли открыла рот, чтобы заверещать, но не смогла выдавить ни звука. Летучий пузырь догрыз палку до середины, презрительно выплюнул и огляделся. Огляделся в самом прямом смысле этого слова. Кроме пасти, он обзавелся глазами – тремя выпуклостями мутно-белого цвета, похожими на крупные виноградины.
– Ой-ей-ей, – пробормотал Ши. – Мамочка моя дорогая, забери меня