Хрустит под ногами, как снег.
Закружится красное солнце,
И ветви пернатую стаю
На заиндевелом закате,
Как листья, с себя отряхнут.
Но лоск апельсиновой кожи,
Подобно забытому чуду,
Окрасит озябшие крылья
И выдохнет в двери пургу.
В окне отражаются сутки,
А время, наверно, в портфеле,
Который доверху наполнен
Катушками от проводов.
Но там в невозможном контакте
Как раз получается пламя,
И преображается вечность,
Монтируя минус на плюс.
Острее приправы из перца,
Как острый клинок изувера,
Качается красное солнце
В прослойке небес и земли.
И капает сок апельсина
На жёлтую кожу лимона,
И плавится мёртвое небо
У золота на острие.
А дальше – горячие руки
Предложат вам лёд на ладонях,
Как будто упавшие дольки
Из-под опалённых ресниц.
Засохнут слова на конверте
В пустом разделении гула.
Где в точности плюс или минус —
Не вспомню, но выберу плюс.
И это всего лишь орбита,
Вращение около неба.
Немыслимо и непонятно
У всех и всего на виду.
Я вычислил путь телефона,
Но гул опломбировал номер
И плещет в оранжевом зное
На окна свою кислоту.
12.1990
Мой стих
Мой стих течёт… И мыслю, что живу,
Мгновенья преломляю, как в кристалле,
И плещется вино в моём бокале,
И кружится корабль на плаву.
Приятель добрый – славный Ганимед —
В движении и шелесте страничном.
И в воздухе библейском и античном
Сливаются пророк и кифаред.
Должно быть, прохудились облака,
Пока судьбу предсказывал астролог,
И звёздами зачатый археолог
Уже открыл последние века.
И стих течёт… И щедрый Ганимед
Вином прамнейским чествует сраженье,
Расплёскивая головокруженье
Каких-то необъявленных побед.
2.1990
Медитация
Я – Будда. Утро. Жду учеников.
Мои ученики ещё в постели.
Но кто моих детей будить посмеет,
Когда и сам учитель крепко спит.
1.1990
Весна
Внезапно кончится письмо,
И выдохнет далёкий голос
Непрозвучавшие слова.
И встанет утро над землёй,
Как голубая панорама,
Открытая со всех сторон.
Какая талая листва!
Какая тьма посередине!
И в небе птичий кавардак,
Такой же вещий и щемящий,
Как глубина из-под ресниц.
И нам несёт благую весть
Живое солнце в чёрных лужах,
Окрашивая углем лёд.
И так бы жить, перечеркнув
Слова, забытые впервые,
И