Хромов перестал крутить в пальцах ручку и на секунду запнулся. Он не знал, что сказать. Ему показалось, что это действительно самая логичная мысль – даже ему в голову такой бы не пришло.
– Эм… Да, тут уж вы точно правы, – сказал он после недолгого молчания.
Поплавский наклонил голову вперёд, и его голос стал ещё быстрее и сбивчивее.
– Знаете, через несколько месяцев я стал понимать, зачем она это делает. Точнее, догадываться. Я могу быть неправ. Но мне кажется, что она просто использует мою голову, – он постучал указательным пальцем по виску, – как дневник. Просто записывает сюда все свои мысли, чтобы не забыть. Чтобы оставить их хоть в чьей-то памяти. Рассказывает, что с ней происходило, и записывает прямо сюда. – Он снова постучал по виску. – Понимаете? Как в дневник или… как на диктофон.
– И поэтому вы решили записывать это в ЖЖ?
– Да. Чтобы это точно не забылось.
– А как, по-вашему, она, м-м… Записывает свои мысли в вашу голову?
Поплавский пожал плечами.
– Не знаю. Может, у неё есть какое-то специальное устройство. Может, на их планете эта способность в порядке вещей.
– И вы никак не можете ей ответить?
– Нет, конечно. Я же не умею посылать свои мысли в чужие головы.
Тоже логично, подумал Хромов. Удивительно логично.
– Как часто она с вами разговаривает?
– По-разному. Было время, когда говорила каждый вечер. В основном это вечером или по ночам. Иногда – раз в неделю.
– А сейчас?
– С момента госпитализации она не говорила со мной.
– А что она говорила вам, когда вы отправились в Пулковскую обсерваторию?
– Она говорила, что осталась совсем одна. Что ей страшно и одиноко. Слушайте, я понимаю, что это звучит дико. Доктор, правда, я понимаю, почему я здесь. Я прекрасно осознаю, что меня считают психом. Это нормально, что вы не готовы в это поверить. – Голос Поплавского задрожал. – Но, чёрт возьми, чёрт… Просто это всё настолько стройно, настолько правдиво, настолько реально и настолько красиво.
– Красиво?
– Да. Очень красиво.
– Как Древний Рим?
– Ещё красивее.
– Как Рэй Брэдбери?
– Ещё красивее.
– Как Ефремов?
Поплавский почесал подбородок, тяжело вздохнул, скривил губы и зло посмотрел на Хромова.
– Вы ничем не сможете мне помочь, – сказал он, помолчав несколько секунд. – Слушайте, мне пора домой. Давайте я уже пойду.
Хромов молча покачал головой.
– Не могу. Я должен вам помочь. Хотя бы попытаться.
– Мне не нужна ваша помощь.
– Когда вы признаете, что вам нужна помощь, вам станет намного легче.
– Я сейчас ударю вас.
Хромов посмотрел на Поплавского и заметил, что тот прищурился, а на его лице заиграли желваки. Кажется, он не шутит.
– Это лишнее. Пожалуй, наше время истекло. Зинаида Петровна!
– Извините.