На работе тоже вечно жаловались:
«Ты, Иваныч, рентген-то свой убери. Заикаться станем от того, как ты зыришь…»
Аня не понимала, насколько ему жаль ее. Она усердно отводила взгляд от него и без конца поправляла юбку и одергивала рукава на бледно-розовой кофточке. Неуютно ей было в его присутствии. Он понимал. И все равно он жалел ее. И дело было даже не в том, что проблем у нее с выбросившейся из окна девицей может быть воз и маленькая тележка. А в том, что слишком уж много навалилось на нее за последние сутки. Сначала кровавая бойня у соседей сверху. Потом ученица. Что дальше? Ее бы оградить, защитить, а кому?! Ему сто процентов некогда. Гулять под луной некогда. В кино ходить, в кафе просиживать и разговоры милые говорить тоже некогда.
Так он не человек, а зверь, выросший из звереныша, которого в нем мать узрела еще при рождении.
Володин вздохнул.
– Так в чем странность вечернего звонка, Анна Ивановна?
– Позвонили, – произнесла она, низко опустив голову. – Я спросила, кто? А мне в ответ… «Издохни, сука». Или что-то в этом роде.
– Ничего себе! – присвистнул Володин.
Встал с места и беспокойно заметался по просторному кабинету с дорогой офисной мебелью, кожаным креслом и стульями, огромным круглым окном, напоминающим гигантский иллюминатор в гигантской подводной лодке. И как-то так незаметно подобрался к Анне и встал прямо перед ней.
– Кто звонил? – спросил он тихо.
Недостаточно тихо, чтобы его можно было не понять. Но достаточно для того, чтобы его не услышала Кольская.
– Я не знаю! – пожала она плечами и жалко улыбнулась, посмотрев на него все же. – Шепотом говорили. Таким громким, зловещим.
– И все? Просто сказали: издохни, сука, и все?
– Да, все.
– А вы? – Он быстро обернулся на директрису, которая усиленно делала вид, что перебирает на столе какие-то бумаги, на самом-то деле подслушивала. – Вы испугались?
– Конечно! – широко распахнула она глаза, оказавшиеся удивительного небесного цвета.
Вчера он не рассмотрел. Вчера больше на ноги смотрел, на рот – такой влекущий, яркий. Грудь опять же в вечернем платье великолепно просматривалась, когда она ему на самый первый звонок открыла. Плечи, спина. Все было великолепно в ней.
– И что сделали? – засмущался Володин.
Еще не хватало, чтобы его мужское волнение этим дамам стало заметно. Стыдоба!
– В ванну залезла, в горячую ванну. Заперлась перед этим. – Она вздохнула. – Даже ума не приложу, кто мог звонить? Так жутко! Днем это…
– Мы сопоставим по распечаткам время, конечно, – заверил ее Володин, все так же не повышая голоса. – Но с телефона Галкиных вчера на ваш телефон был сделан звонок.
– Думаете, она?! – ахнула Анна и попятилась, схватила кофточку на груди в горсть, задышала часто-часто. – Зачем?! Что я ей сделала??? Это все… Все неправильно как-то! Желала смерти мне, если это, конечно, она, а сама умерла.