Машенька Сидорова влюбилась в него сразу и навсегда. Нельзя было не влюбиться. Комендант с собственным домом. Фронтовик, красавчик, плотный, широкий в плечах, высокий, наделенный властью. После войны – уникальный мужской экземпляр, заботливо сохраненный Клавдией Степановной.
Свадьбу сыграли по меркам послевоенного времени пышную, и Машенька переехала к мужу, в новый двухэтажный дом, который приходила убирать домработница – немыслимая роскошь. Каждое утро Машенька подходила на цыпочках к ванной – огромной комнате, украшенной изразцами, – и смотрела, как муж собирается на работу. Иван знал за собой один недостаток – плохие волосы, жидкие и блеклые, поэтому голову он брил так же, как щетину, – опасной бритвой, которую точил на специальном ремне.
Это посоветовала еще та врачица, Клавдия Степановна, лично побрив ему однажды голову. Она поднесла к его лицу зеркало и сказала, что он очень красивый. Она смотрела на него и любовалась. Этот взгляд Иван заметил и не забыл. С тех пор тщательно обрабатывал затылок и сбривал даже брови. Безволосый, он притягивал к себе взгляды женщин, а отсутствие бровей внушало им страх – панический, на бессознательном уровне. Машенька была тиха и покорна. Замирала, как жертва перед палачом.
Мужа она любила безумно и так же безумно боялась. У Ивана была еще одна особенность – отсутствие мимики. Он умел владеть лицом. Только глаза в момент эмоционального всплеска – обычно прозрачные, голубые с жижей, – темнели, наполняясь зеленцой – подгнившими водорослями. По цвету глаз Машенька определяла настроение мужа.
С этим страхом соперничал только ужас перед живыми угрями, которые плескались в огромных баках для белья, стоявших в ванной. Иван любил жареных угрей, и живые твари никогда не переводились в баках. Машенька не находила в себе сил даже заглянуть в бак, где копошились склизкие, проворные рыбины. Угрей вылавливала и готовила домработница – молчаливая женщина из местных, тайно влюбленная в своего хозяина и брезгливо относившаяся к Машеньке.
Машенька не знала других мужчин, кроме Ивана, и все принимала как должное. Только дома ей было плохо и страшно. Она боялась и угрей, и мужа, и домработницу, поэтому задерживалась на работе, отдавала себя всю детям, ходила на собрания, брала общественную нагрузку и по вечерам тщательно готовилась к вступлению в партию.
То, что она беременна, Машенька обнаружила не сразу. И очень удивилась. Она все знала про Сталина, про партию, но ничего не знала про себя как женщину.
Еще месяц она страшилась сообщить мужу, что ждет ребенка. Боялась, что он ее «заругает». Но Иван даже обрадовался. Ему нужен был ребенок как важный пункт в анкете.
Машенька родила