Тоня встала.
– Черт, еще об одной детали не сказала! Кульминация каждой репетиции капустника – вручение сувениров.
Я опешила.
– Все получают презенты заранее?
Антонина начала собирать со стола тарелки.
– Нет. Вернее, да, только их никто не раскрывает, коробочки и пакетики лежат до новогодней ночи под елкой. Анатоль осматривает подношения и порой заявляет: «Нет, так не пойдет! Почему все завернули сюрпризы в красную бумагу с золотом? Давайте сделаем разноцветные упаковки!»
– Ну и ну, – только и смогла сказать я. – И вы в самом деле переупаковываете подарки? Почему потакаете Анатолю?
Тонечка двинулась на кухню со стопкой посуды.
– Офи и Пени обожают брата, Сева отца боится, Иван и Лида считают его гением, Галя и Катя им восторгаются, Петю никто не спрашивает, да и презенты за него покупает мать, Агата хорошо воспитана, в чужой монастырь со своим уставом не лезет, а я не любитель скандалов. Так что все просто. Завтра с утра сбегай на рынок и возьми там пустых коробок по числу присутствующих, положишь туда камешков для веса, и все. Главное, традиция не будет нарушена. А когда купишь подарки, балласт выбросишь.
– Уж лучше сразу приобрету нужное, – возразила я. – Давай помогу с уборкой.
Мы составили тарелки и чашки в посудомойку. Потом я пошла в прихожую, где оставила свою дорожную сумку, и заметила, что на полу валяется мужская черная куртка с капюшоном. На меховой оторочке сверкали крохотные капли воды.
Сзади послышался стук захлопнувшейся двери. Я обернулась и увидела Екатерину Федоровну, которая несла гору сияющих чистотой металлических противней.
– Испугала вас? – улыбнулась она. – Всем хороша посудомойка, но в ней противни не очистить и не высушить. Здесь, в кухне, раковина керамическая, и хотя говорят, что они очень прочные, я все равно опасаюсь, вдруг поцарапаю, поэтому таскаю мыть противни в театр. Там в буфете здоровенная лохань из нержавейки, ее не жалко.
Я показала на небольшую дверь в углу, откуда появилась Екатерина Федоровна.
– Тут вход в помещение театра?
– Верно, – подтвердила пожилая дама, – о нем известно только своим. Ой, Петя опять у куртки петельку оторвал. Прямо не знаю, что с ним делать! Повесит одежду, зачем-то вниз дернет и уйдет, а вещь – хлоп, и на пол. Сто раз ему говорила…
Продолжая ворчать, Екатерина Федоровна положила противни на диванчик, подняла куртку и встряхнула. Затем открыла шкаф и достала оттуда сухое светло-серое пальто, пробормотав: «Повешу-ка я свою одежку на крючок». Пальто отправилось на общую вешалку, а куртку Пети она устроила на плечиках и убрала в гардероб. Наведя порядок, подхватила кухонную утварь и ушла.
Я забрала сумку и хотела пойти в отведенную мне комнату. Но услышала из столовой тихие голоса, удивилась и решила глянуть, кто там.
За столом сидели Иван, Лида, Пени и Галя. Очевидно,