Я надеялся услышать еще что-нибудь интересное из их тайного разговора
Слушая это длинное объяснение, я вдруг поймал себя на мысли, что догадался, кто разговаривал с Блэком. Это был тот самый голос, который так неприятно поразил меня, когда произносил имя мисс Вудли…
Я тут же поделился с Уолтером своими подозрениями.
– Возможно, – ответил он. – Однако я не знаю, знаком ли Брэдли с Биллом Блэком, и не вижу, какое ему может быть дело до нашего хлопка и до того, в один или в два рейса пойдет он в Новый Орлеан.
Я знал об этом не больше, но еще долго не мог выкинуть это из головы, даже после того как мы сменили тему беседы.
Странная вещь! Ни по соседству, ни на плантации никто, кроме Уолтера Вудли, не знал о появлении Брэдли.
В те три дня, которые прошли между этим случаем и моим отъездом, я навел справки и выяснил – никто не знал, что Нат Брэдли здесь. Его первое посещение вызвало много толков, как их всегда вызывает появление человека, уехавшего разоренным и через несколько лет вернувшегося снова богатым.
Что же касается второго посещения, сделанного совершенно тайно, то, очевидно, оно было сделано с такой целью, в которой Брэдли неудобно было признаться перед соседями.
Заключение это было логично. Оно часто приходило мне в голову и, не знаю почему, очень меня беспокоило.
Глава VII. Страстный охотник
Несмотря на мое нежелание покинуть своих хозяев, я наконец должен был на это решиться. Дольше оставаться здесь было неудобно. Однако я сильно привязался к Уолтеру, а в особенности, к его очаровательной сестре, и потому с большим удовольствием согласился на предложение заехать к их брату Генри. Его плантация была мне по пути, с ним я мог бы поохотиться на зверей, убеждала меня мисс Корнелия. Она, а может быть, и Уолтер, приедут туда на зиму, так почему бы мне не подождать там их прибытия?
Вряд ли кто-нибудь на моем месте отклонил бы такое предложение, я же просто не в силах был это сделать. Пообещав заехать к мистеру Генри Вудли, снабженный рекомендательными письмами к нему, я распростился со своими хозяевами и снова направился на юг.
Через несколько дней я приехал на плантацию Генри Вудли и представил ему письма. Мне обеспечили самый лучший прием, о каком можно было только мечтать. Впрочем, я думаю, что был бы почти так же желанным гостем и без этих писем. Мне стоило только сказать, что я страстный охотник, чтобы Генри Вудли принял меня с распростертыми объятиями. Письма же сделали то, что между нами установились совсем приятельские отношения. Генри Вудли принял меня так, как будто я вместо простого письма его сестры привез ему чек на тысячу долларов.
У Генри Вудли все очень отличалось от того, что я видел в старом семейном доме Вудли. Вместо комфортабельного, почти роскошно меблированного жилища, меня проводили