– Тут его зовут «последний из могикан». – Холе поднял голову и широко улыбнулся. Глаза его напоминали бело-голубые шарики в сеточке красных прожилок, и взгляд их уперся Волеру в рубашку. – Военный моряк, – отчеканил Холе. – Раньше их здесь было много, а теперь осталась жалкая горстка. Этого торпедировали дважды во время войны. И он считает себя бессмертным. На прошлой неделе я нашел его в сугробе на улице Глюкстадгата, после закрытия кабака. Вокруг ни души, кромешная тьма, мороз восемнадцать градусов, а он спит. Когда я вернул его к жизни, он только посмотрел на меня и послал к черту. – Он расхохотался.
– Послушай, Холе…
– А вчера вечером я подошел к его столику и спросил, помнит ли он, что с ним случилось: как-никак я спас мужика от верной гибели на морозе. И знаете, что он ответил?
– Холе, тебя разыскивает Мёллер.
– Он ответил, что бессмертен. «Я-то могу жить и никому не нужным моряком в этой дерьмовой стране. Но чертовски обидно, что сам святой Петр ничего не может поделать». Нет, вы слышали? Сам святой Петр…
– У нас приказ доставить тебя в Управление.
На столе перед Холе появилась новая кружка пива.
– Счет, Вера, – сказал он.
– Двести восемьдесят, – ответила та, не глядя в блокнот.
– О боже, – пробормотал младший из двоих полицейских.
– Сдачи не надо, Вера.
– Спасибо, – сказала она и удалилась.
– Лучший в городе сервис, – объяснил Харри. – Тебя замечают сразу, не надо размахивать обеими руками.
Волер прижал ладони к ушам, так что на лбу натянулась кожа и по нему зазмеилась синяя жила.
– Нам некогда рассиживаться здесь и выслушивать пьяные байки, Холе. Предлагаю тебе оставить эти последние поллитра…
Холе осторожно поднес кружку к губам и выпил.
Волер перегнулся через стол, пытаясь говорить тише:
– Я знаю тебя, Холе. Не люблю я тебя. Думаю, давно тебя надо было выгнать из полиции. Такие типы, как ты, только подрывают доверие людей к полицейским. Но мы пришли не поэтому. Нам велено забрать тебя отсюда. Шеф человек добрый, он хочет дать тебе шанс.
Тут Холе рыгнул, и Волер отшатнулся назад.
– Какой еще шанс?
– Шанс проявить себя, – вставил младший полицейский, и на лице его появилась мальчишеская улыбка.
– А я могу и здесь показать, на что я способен, – улыбнулся в ответ Холе, поднес кружку к губам и запрокинул голову.
– Черт тебя подери, Холе! – Волер побагровел, глядя, как ходит туда-сюда кадык Холе, перекатываясь по небритой шее.
– Ну что, довольны? – И Холе стукнул перед собой пустой кружкой.
– Наша работа…
– …плевать я на нее хотел. – Харри застегнул пальто. – Если Мёллеру что-то нужно, пусть позвонит мне или дождется, пока я приду завтра на работу А теперь я пошел домой. Надеюсь, что в ближайшие двенадцать часов не буду лицезреть ваши рыла. Прощайте, господа.
Харри поднялся из-за стола, выпрямившись