Они спустились вниз по 4-й линии и свернули в боковой проезд. Переулок косил влево и тянул за собой высокие дома, оставляя сбоку обшарпанные приземистые строения. В темной сводчатой парадной они стояли, озираясь: стена, покрытая искрошенными плитками, лестница такой высоты, что закружилась голова. Вверх прямо из-под ног уходили широкие каменные ступени. Настенная штукатурка была изрезана рисунками и надписями, начинавшимися от самого пола. Кое-где пласты выкрошились до камня.
Дойдя до высокой двери, они встали по обе стороны, и Инна приказала глазами: «Жми».
– Кто там? – на звонок отозвались, и из-под двери мяукнуло.
– Это я, – Ксения не узнала своего голоса.
– Кто – я? – допытывался невидимый страж дверей. – Назовите имя.
– Кса-на, – она произнесла по слогам в зазор между сомкнутыми створками и перевела дыхание. – Мы книгу принесли.
Дверь приоткрылась. В щель просунулась кошачья головка, сидящая на гладком туловище.
– Заходите, – пригласил Чибис, и тощее туловище скрылось.
В квартире, куда они вошли, волшебно пахло ананасами.
– У отца договор в институте – эссенции для карамели, – объяснил Чибис, – с кондитерской фабрикой. Он реактивы приносит…
– Покажи, – Ксения стягивала сапог, наступив носком на пятку.
– Сюда идите, в лабораторию.
– У вас что – лаборатория дома? – Инна сняла пальто и пристроила на вешалку.
– Ага, в бывшей кладовке, – Чибис распахнул дверь. – Бутиловый эфир масляной кислоты, – объяснил, указывая на толстую пробирку, закрепленную над погашенной спиртовкой. – Напоминает запах ананаса.
Ксения вспомнила страницу, изъеденную червоточинами формул: учебник химии говорил то же самое, но она все-таки удивилась, как будто уличила заведомого лжеца в неожиданной правде:
– А еще вкусное можешь?
Чибис взмахнул хохолком и чиркнул спичкой. Из пробирки вырвался теплый, пьянящий аромат.
– Фу, фу, фу! – раздался густой голос, словно его выпустили из пробирки вместе с запахом. – Пахнет вином и женщинами, и пахнет хорошо!
– Отец пришел, – Чибис объяснил смущенно. – Пошли, познакомлю.
– Каким счастливым ветром, о, девы? – отец Чибиса оказался неожиданно молодым.
– Книгу продают, – Чибис вспомнил об истинной цели визита.
– Вы, собственно, издатели или книгоноши? – его отец переждал молчание. – Означает ли сие, что вы писательницы? – и, не дожидаясь ответа, вдруг пропел: – Милый будет покупать, а я буду воровать!..
– Это неправда! – Инна вспыхнула. – Никого я не обманула и не обворовала!
– Прелестно, прелестно… И сколько же вы просите за вашу собственную книгу?
– Десять рублей, – на этот раз она ответила твердо.
– Будь я менялой, я был бы рад: в моем сундучке, – он обвел рукой стены, увешанные старинными портретами, – рубли имеются.
– Мы пойдем, – сказала Ксения.
– Ну