Мы с Гайей спрятались под старым навесом. Теперь все были мокрые. И не чуть-чуть, а до последней нитки. Гайя следила за взрослыми, чтобы узнать, не отправят ли нас обратно в школу.
– Миссис Брук говорит, что уже всё. Нет… уже почти всё. Давайте… отведем всех… под крышу, пока… Ох, она отвернулась.
Мы поторопились к скамейкам позади. Миссис Брук дунула в свисток, и все столпились под навесом. Стоять у скамеек было лучше всего. Больше места.
С того дня нам не разрешали выходить гулять. Вместо этого мы смотрели фильмы на экране в коридоре. Неспокойной, ерзающей массой мы сидели на полу. Окна запотевали, и дождь было не видно, но слышали мы его хорошо. Учителя увеличивали громкость на полную, но это все равно не могло заглушить размеренный стук капель по крыше.
Гром тоже был. В основном днем. Темно-серые облака выползали из-за горизонта, и все вскрикивали от низкого раскатистого грохота. У нас мало что получалось сделать в такие дни.
Я точно не помню, сколько это длилось. Люди говорили про рекордное количество осадков за месяц, вспоминали сезон дождей в Индии, и все в таком духе. Я могу сказать только, что дождь не прекращался. Даже когда казалось, что лить перестало, можно было выглянуть в окно и увидеть легкую рябь на лужах от крошечных капель. Дошло до того, что ты больше не чувствовал сухость, даже когда лежал в постели под одеялом.
Звуки воды были повсюду. Крыши и стены домов протекали, поэтому мы слышали не только шорох дождя снаружи, но и громкий ровный стук капель, падающих в ведра и миски.
Гайе дождь нравился. Она говорила, что будто заново проснулась. Иногда она поднимала лицо к небу, под капли дождя. Они скатывались по ее щекам, будто слезы. Некоторые дети не понимали, что она делает, и смеялись над ней. Но я знал, что ей нравилось ощущение. Как мне нравилось ходить по заборам.
Наверно, поэтому мы и дружили – потому что понимали такие вещи.
Мне нравились другие ребята, но иногда казалось, что между нами была какая-то невидимая стена, от которой я никак не мог избавиться. Вот как с Майклом. Мы каждый день ходили в школу вместе, размахивая сумками туда-сюда, но никогда по-настоящему не разговаривали. Я не помню, пытался ли я начать разговор. Там, где должны были быть голоса, в голову приходили только равномерные звуки шагов.
Я не знаю, когда я повстречал Гайю, но я не могу вспомнить время, когда ее не было.
Кажется, сначала подружились наши мамы, и, хотя они перестали видеться, я каждый день встречал Гайю в школе. Правда, она жила в другом квартале. Ее башня стояла через дорогу от моей, и мы жили на семнадцатом этаже, будто напротив друг друга. Нам это нравилось.
Наши башни были очень похожи друг на друга, но не во всем. Когда я был поменьше, думал, что какой-нибудь великан, как в сказке «Джек и бобовый стебель», мог прийти и поднять наши дома с земли и соединить их вместе, как конструктор Лего. Мне казалось, они подходили друг другу.
Но я больше не верил в великанов-людоедов.