Взвалив на плечи снасти, он ушёл, но вечером улов его был скуден. Он вернулся черные тучи с пустой корзиной, а может. и права девочка? Но виду не подал.
– Что там ещё птица сказывала? – мрачно спросил он.
Эйви пыталась приладить стрелу к самодельному луку, но та все соскальзывала с тетивы и падала вниз. Девочка недовольно бросила их на землю.
– Говорит, совсем река обмелела, рыба вверх не идёт. Русло огромными валунами великан засыпал. Ни стрелы его не берут, ни зубы, даже огонь ему нипочём.
Старик вздохнул, он поднял лук со стрелой, намотал и натянул сильнее тетиву и отдал Эйви. Та наложила стрелу, тетива упруго загудела, и стрела ушла в густую траву на берегу. Эйви обрадовалась и обняла деда. Старик задумчиво гладил её шершавой ладонью по голове:
– Совсем поизносилась земля. Не родится уже зверь, птица не прилетает, теперь и рыба ушла… – Он сел на колоду и смотрел, как течение реки неспешно несёт свои воды, и жмурился от бликов заходящего солнца. Эйви пристроилась рядом и прижалась к боку старика. – Раньше, когда на земле была благодать Вут-Ими, реки и леса были полны. Однажды и я поклонился ей. Её святилище на далёком острове, посреди бездонного озера.
Эйви закрыла глаза и скользила стремительной трясогузкой над поверхностью реки. За излучиной блеснуло зеркало озера и каменный остов далёкого острова. Девочка следовала за тихим голосом старика и рисовала себе картины далёких земель.
– Раньше раз в жизни каждый свободный человек посещал её святилище и нёс ей свои дары. Пел её духу песни, просил об удаче на охоте и промысле. Повязывал на дерево разноцветную ленту. Сейчас об этом забыли. Может, потому и оскудели эти места, что люди перестали верить в неё. Ты бы видела, как весь остров, украшенный лентами, словно колышется на ветру. Лодки скользили по зеркальной поверхности туда-сюда, словно стайки птиц. И если на земле где-то и осталась сила тепла и любви, то это там.
***
Искра не успела потухнуть, а вот уже семь раз земля повернула свой бок в сторону солнца. Семь кругов сделали старик и Эйви по земле, каждую весну перебираясь на сочные луга вдоль некогда богатой рыбой реки. Девочка подросла и во всем помогала дедушке. Когда он тащил хворост, она несла свою маленькую вязанка. Или била острогой рыбу на мелководье. Когда старик черпал берестяным ведром воду в реке, то и она несла следом небольшой туесок. Запрягал оленей старик сам, Эйви только гладила смирных быков по голове. Глядя на неё, он расцветал, а она в ответ дарила ему лучезарную выщербленную улыбку. Но иногда тёмная тень пробегала по лицу нелюдимого Икки.
Эйви думала, что они одни на всей земле. Временами, особенно ближе к зиме, старик все более замыкался. Он без конца окуривал стойбище одежду, оленей. Едкий дым поднимался из маленькой поцарапанной бронзовой плошки, такой старой, что скоро в ней на просвет станет видно стылое небо. А Эйви смеялась, когда, спасаясь от дыма, выпрыгивали маленькие черные точки и устремлялись прочь. Но как она ни старалась, не могла их догнать и схватить. Они растворялись в тени или терялись в черноте