Только оказавшись внутри, он понял, насколько сильно продрог – холод пробрался до самых костей, сковал суставы, обездвижил мышцы и теперь рвался наружу, разрывая одревесневшую старческую плоть. Отто подковылял к батарее, положил на неё ладони и отдёрнул с улыбкой. Горячо.
– Промозглый денёк, – сказала молодая официантка, не то приветствуя, не то справляясь о погоде.
– Не бог весть что, – ответил Отто, расстёгивая плащ непослушными пальцами.
– Высушить?
– А далеко ли отсюда клиника?
– В конце улицы.
– Тогда не стоит, благодарю. Чаю, пожалуйста. – Он повесил пальто на вешалку и уселся за столик, положив перед собой блокнот.
Большая часть записей в нём никуда не годилась. Адреса, номера телефонов, рабочие пометки – всё, что могло выручить его в незнакомом городе, превратилось в синие симметричные кляксы, непроизвольно напоминая Отто тесты Роршаха. Он поймал себя на мысли, что, листая страницы, уже давно не пытался разобрать написанное, а лишь подмечал свои ассоциации. Мельница. Бабочка. Дымящийся самолёт…
Самолёт. Всего каких-то три часа назад он был уверен, что тот развалится в воздухе, когда пилоты направили его в самую гущу грозового облака. Да, с погодой творилось что-то неладное, и над океаном, и на суше. Отто представил, как землю окутывает, точно пожирает, огромная туча, и его передёрнула волна холода, пробежавшая по спине. Он перелистнул страницу и сверху очередного пятна увидел надпись: «Хамелеон». Где-то здесь раньше был написан адрес. Кто бы мог подумать, что в свои годы он примет предложение возглавить частную психиатрическую клинику в США?
Отто поглядел на свои морщинистые руки. Какой чёрт его дёрнул лететь на край света? Разменивая седьмой десяток, он привык не принимать от судьбы подарков, и вот тебе пожалуйста, как какой-то амбициозный мальчишка, оставил успешную частную практику ради высокой должности. А давно ли он был мальчишкой? Казалось, ещё вчера он садился в самолёт юнцом, и молодость пронеслась вместе с ним на всех парах сквозь этот злосчастный грозовой фронт, вынырнув в заснеженное небо Нью-Йорка изборождённой молниями морщин. Как стремительно ушло время.
Он посмотрел на улицу сквозь своё ставшее вдруг незнакомым отражение в стекле. За окном собирался туман, облизывая углы и стёкла соседних зданий, подступая к самой двери этого уютного заведения. Казалось, он вот-вот ворвётся внутрь.
– Ваш чай. – Официантка поставила перед ним чашку и небольшой керамический чайник. – Что-нибудь ещё?
– Нет, благодарю.
– Знаете, у вас очень странный акцент. Вы ведь не американец?
– Этого