На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний. Отсутствует

этом сразу после покушения, будучи под арестом, но он не объясняет, почему он не сделал это, оказавшись на свободе. Впрочем, можно предположить, что могло его толкнуть на этот шаг весной 1922 г., так как молчать для Иоффе об этом и дальше и во время процесса с.-р., где одно из ключевых обвинений построено как раз на фальсификации этого момента – безусловная потеря самоуважения, что очевидно, оказалось для него неприемлемым. К тому же в это время он уже находился в эмиграции, в Варшаве, и мог не бояться последствий. – Но, очевидно, среди мотивов присутствует, в том числе, и желание своего рода реабилитироваться в глазах бывших товарищей, а также внести свой посильный вклад в антибольшевистскую кампанию эсеров и меньшевиков, вокруг процесса с.-р.

      Но насколько возможно, чтобы Ленин беседовал с арестованным А.Н.Иоффе? Представляется вполне возможным, для августа 1918 г.

      А насколько возможно, чтобы Ф.Е. Каплан вела разговоры о необходимости покушения на Ленина не только с глазу на глаз со М.А. Спиридоновой (с которой была знакома с каторги), но и среди группы политзаключенных социалистов (они традиционно и до и после 1917 г. требовали, чтобы их содержали и выводили на прогулки отдельно)? Ведь именно так можно/следует понимать А.Н. Иоффе. По ряду свидетельств можно констатировать что Каплан достаточно широко говорила антибольшевистки настроенным социалистам о своем намерении совершить покушение на Ленина.

      В этом контексте важно и свидетельство профессора М.Ю. Урнова, рассказывавшего автору, что его дед Василий Урнов – член ПСР и председатель Совета солдатских депутатов Москвы в 1917–1918 гг. (умер в 1956 г.), говорил близкому родственнику, что знал о готовящемся покушении на Ленина, и показывал дом, из которого его личный друг эсер-максималист Н.В. Шубников посылал Фанни Каплан стрелять в Ленина. Не вдаваясь в обсуждение того, что Н.В. Шубников, скорее всего, не «посылал», а «провожал» Ф. Каплан на покушение (впрочем, и эта версия требует исследования), это свидетельство подтверждает тот факт, что она делилась своими намерениями.

      После проведенных исследований можно уверенно утверждать, что утверждения Д.Д. Донского о юродивости Ф.Е. Каплан и т. д. – не соответствует действительности: 1) так как Каплан была членом ПСР (но идя на индивидуальный (а не партийный) акт, накануне покушения вышла из партии), 2) на встрече в августе с Каплан в присутствии Г.И. Семенова Донской от своего имени, а по всей видимости от имени Московского бюро ЦК, которое он вместе С.В. Морозовым тогда образовывал, все же дал Каплан в присутствии Семенова добро на индивидуальный акт (или правильнее сказать не запретил его), 3) экзальтированность, ненормальность и «юродивость» Каплан были или выдуманы Д.Д. Донским или очень сильно гипертрофированы.

      Первоначально, появившись в Москве весной 1918 г., она обращалась к разным членам ЦК с предложением совершить террористический акт от имени партии, но поддержки не получила. Об этом есть свидетельства ряда заграничных и российских эсеров – Вольского, Зензинова