Покряхтев, как старик, Вий медленно поднялся со стула и медленно побрел к окну. Уставился слепыми глазами на кружившую за стеклом метель.
– Эту дрянь впитал один из студентов, превратился в чудовище. Пришлось его упокоить, ибо назад не вернуть. Таню пытались отравить, но прогадали – пострадал ее одногруппник.
– Жив? – поморщился Чугайстрин. В университете происходило что-то непонятное и мерзкое. Какая зараза так хорошо пустила свои щупальца, что уже наделала столько гадостей?
– Жив, – подтвердил Вий. – Но что будет дальше – не знаю. Плохи наши дела, чем скорее разберемся, тем лучше.
– Еще бы, – хмыкнул Чугайстрин, понимая, что затягивать ни в коем случае нельзя и снова спросил: – Что будем делать?
– Для начала позовем сюда Багрищенко, попробуешь ее силу. А там…
***
В комнату я добрела не в лучшем состоянии. Честно говоря, сама не понимала, что произошло, чего это тот мужик произвел такое впечатление? Ну, здоровый, красивый, явно не из универа. Дальше-то что? Сердце колотилось, как бешеное. Плюхнулась на кровать и сделала глубокий вдох. Так, спокойно, без нервов.
Сила у него, правда, обалдеть – так и шурует во все силы. Это ж сколько ему лет, что так держится? Ух!
Я подошла к зеркалу и спешно пригладила волосы руками. Это как он еще не испугался до одури, когда я в него почти влетела. Но все же интересно… к кому он?
Размышления прервала ввалившаяся Танька с огромным пакетом.
– Где тебя носит, лентяйка? – накинулась она. – Ждала-ждала, уж думала бежать на помощь!
– Кому на помощь? – тупо уточнила я, отходя от зеркала, чтобы помочь ей выгружать из пакета фрукты на стол.
– Витальке, ясен пень, не тебе же! – хмыкнула она, с удовольствием раздирая мандарин и брызгая на меня соком.
– Ай, дура, прекрати! – я быстро вытерла щеку. – Делать нефиг, что ли?
– Ну, не сердись, – примирительно произнесла Танька. – Я вот в гостях была, нас завтра гулять зовут.
– Кто и куда? – Я принялась доставать из пакета оставшиеся конфеты и мармелад.
– Трамвайщик, – многозначительно произнесла она.
Охнув, я так и села на первый попавшийся стул. Даже немного забыла о седовласом незнакомце и собственной несуразности.
– Вот это да-а-а-а-а! Показался все-таки?!
– Ага, – довольно сообщила Танька, разматывая шарф и расстегивая жилетку. – Я прям обалдела. А он такой маленький, обаятельный, бородища лопатой. И сам трамвайчик так смешно звенит тоже.
Я рассмеялась:
– Хорошо, уговорила. Обязательно пойдем. – И тут же, набравшись смелости, выпалила: – Слушай, а ты не видела…
– Ой, мамо, люблю Гриця,
Гриць на конику вертиться,
Грицю шапка до лиця —
Люблю Гриця-молодця!
Я вздрогнула, уставившись на мобильник подруги:
– Ты что за извращение на звонок поставила?
– Это народная песня в обработке Mad Heads! – обиделась она. – Неуч ты, Динка!
– Сама