Троцкий объявил утопией высказывавшиеся надежды на то, что в России будет установлен режим буржуазной демократии. Понимал ли он, что, провозглашая русский пролетариат «классом высшей формы концентрации революционной энергии», именно он, а не его оппоненты, в действительности проповедовал утопию? Определенный ответ на этот вопрос дать невозможно, но тот факт, что высказанная догма логически вписывалась в концепцию перманентной революции, позволяет предположить, что Троцкий воспринимал все сказанное им вполне серьезно. Говоря банально, Троцкий был фанатик.
Выступление Троцкого вызвало на ДС бурную реакцию. Если верить ремаркам большевистской газеты, после его окончания все поднялись и раздались выкрики «Да здравствует революционер Троцкий!». Этому, правда, противоречат другие приводимые реплики, когда оратора неодобрительно прерывали, кричали ему «Ложь!», «Демагогия!», «Довольно!»… Когда же Троцкий брезгливо произнес: «У вас есть Керенский, и этого с вас за глаза довольно», раздался такой взрыв протеста, что Троцкий вынужден был заявить: «Я буду молчать, пока в зале не установится тишина!» В репортаже следовала ремарка: «С большим трудом председателю удается восстановить тишину»[24].
В конце речи Троцкий огласил написанную им и утвержденную фракцией большевиков декларацию[25]. Документ по объему не уступал речи. В нем утверждалось, что перед движущими силами революции ребром поставлен вопрос о власти, что требование передачи всей власти Советам стало «голосом всей революционной страны». Декларация отвергала коалиционную власть, утверждая, что она неизбежно приведет к насилиям и репрессиям над низами, продолжению империалистической войны, отказу в передаче земли местным крестьянским комитетам еще до начала работы Учредительного собрания.
Выдвигались требования отмены частной собственности на помещичью землю, введения рабочего контроля над производством и распределением, объявления недействительными тайных договоров и немедленного предложения демократического мира, обеспечения прав наций на самоопределение и прежде всего отмены репрессивных мер против Финляндии и Украины.
Позиция большинства участников ДС в отношении речи Троцкого и озвученной им декларации была в тот же день спокойно и авторитетно суммирована Церетели, который даже несколько приукрасил их содержание, правда явно с иронической интонацией: «Здесь перед вами Троцкий прочитал красноречивую программу. Она сводится и к улучшению материального положения, и к шагам, которые пробуждают надежду на близость мира, и к целому ряду шагов, вплоть до быстрого урегулирования промышленности, транспорта и т. д. Но вы, товарищи, слышали также торжественное заявление, что это большевистская программа, но что они не стремятся сами захватить власть для осуществления этой программы. Это