Китченер, избрав в качестве основной стратегии продвижение вверх по течению Нила и используя в полной мере все технические достижения, к сентябрю 1898 г. завершил завоевание Судана и вроде бы мог считать свою миссию оконченной.
Неожиданно было получено тревожное известие о появлении в 400 милях южнее Хартума неизвестных туземных формирований во главе с офицерами-европейцами. Китченер немедленно погрузился всеми наличными силами на приданные ему корабли «нильской флотилии» (4 канонерки и пароход, волочащие на буксирах десантные баржи), и отправился выяснять, кто это осмелился перейти ему дорогу.
19 сентября англичане увидели с борта канонерок французский флаг, развевающийся над фортом Фашода. Это были 120 африканцев и 8 французов под командованием капитана Жана Маршана, проделавших марш-бросок из Сенегала. Последовали переговоры между Маршаном и Китченером, которые довольно трудно назвать дипломатическими, поскольку они мало соответствовали правилам этикета. Предмет переговоров, был, разумеется, традиционным – англичане бесцеремонно потребовали убраться вон, а французы апеллировали к тому, что форт Фашода никоим образом не принадлежит британской империи, и они не видят никаких законных оснований для удовлетворения их требования.
Переговоры несколько затянулись, поскольку Китченер, несмотря на всю спесь, не решался так вот прямо открыть по французам огонь, – все ж таки союзники, зачем устраивать такой большой скандал, а французы рассчитывали на поддержку из Парижа. Кроме того, все-таки пушки были не только на английских канонерках, но и во французском форте.
Наконец, 11 декабря над фортом взвился египетский (читай – английский) флаг, хотя французы изо всех сил оттягивали свою эвакуацию. Куда денешься – добрые и ласковые союзнички во главе с крайне обходительным и деликатным джентльменом лордом Гербертом Китченером имели подавляющее превосходство в силах.
Этот инцидент вызвал настоящую бурю возмущения во Франции. Национальная гордость была глубоко уязвлена. Доколе?!! – этот крик повторялся во всех газетах и на площадях. Одно время казалось, что верховья Нила для французов значат больше, чем Эльзас и Лотарингия. Самые горячие головы требовали начать войну. Министр иностранных дел Французской республики Делькассе пытался заручиться поддержкой России и даже Германии, чтобы разрешить «фашодский кризис» дипломатическими мерами. Обе попытки успеха не имели. Но не потому, что задираться с Англией из-за какого-то форта Фашода никто не пожелал.
Министр иностранных дел России Н.М. Муравьев, не колеблясь, ответил, что «в данном случае, как и во всех вопросах, касающихся Египта, императорское правительство готово