«Весьма вероятно, что литературная латынь была создана ни кем иным, как Данте Алигьери, жившим по традиционной хронологии якобы на рубеже XIII–XIV веков. Великий Данте был не только поэтом, писателем и философом – он стал первым западноевропейским просветителем, написав трактат “О народной речи”. Его считают создателем литературного итальянского языка, как и Пушкина создателем русского литературного языка в России…» (там же).
И вот почему именно пушкинский стиль искажения древнейшего на земле СЛОВА стал общепризнан и вытеснил язык Адама из официального наречия страны, представляющей собой подножие Престола Господня:
«Членом масонской ложи “Овидий” А.С. Пушкин стал в мае 1821 года. В сохранившемся отрывке Кишиневского дневника Пушкина есть запись: “4 мая был принят в масоны”» [136] (с. 258).
Теперь-то становятся понятны как странности в его творческом пути и в его слишком уж подозрительно тесном единении с масонами, так и странности его смерти: убитые на дуэлях Православной Церковью приравниваются к самоубийцам.
А вот как он был похоронен:
«Вяземский положил ему в гроб перчатки (масонский ритуал погребения собрата). Наталью Николаевну Жуковский и Вяземский, видимо, устранили от этой обязанности, – обычно это привилегия вдовы» [257] (с. 303).
«Пушкин не случайно был поставлен во главе литературного ареопага новой России: усердие вольных каменщиков, имевших главенствующие позиции в русской словесности (Жуковский, Карамзин), вознесло его на пьедестал властителя дум» [136] (с. 263).
И с помощью гения Пушкина масонство, наконец, расправляется со столь ненавистным ему языком, на котором рекомендовал читать проповеди, как теперь выясняется, еще Турский собор.
Таким же новоделом является и язык итальянский, вытеснивший наше древнее («деревенское») наречие с Апеннин:
«…литературный итальянский язык сложился лишь к XVII веку на основе флорентийско-тосканского диалекта. Расцвет литературной латыни приходится именно на XVI–XVII века (Весьма вероятно, что Данте Алигьери (ит. Dante Alighieri) в действительности жил и творил не в 1265–1321 г., а примерно на 260 лет позже – в 1525–1584 г.)» [40] (с. 36).
На это указывает и то обстоятельство, что итальянский писатель Джованни Боккаччо, биограф Данте, в своих о нем высказываниях сообщает, что:
«…Данте выше всех поэтов ставил Гомера, хотя и не читал его, поскольку не знал греческого языка, а переводов Гомера на латынь еще не было (!). Это означает, что такие переводы (а скорее всего, только что написанные произведения Гомера) появились только после смерти Данте, т. е. реально не ранее конца XVI в…» [40] (с. 69).
Поясним: переведенные с нашего древнего языка сочинения древних авторов на модную по тем временам общеевропейскую мову – искусственно изобретенный язык, типа сегодняшнего эсперанто, – латынь. Переводчики же, что и понятно, наделяли все ими перекладываемые на латынь произведения древности своим очень в ту пору, пору эпохи возрождения язычества, модными