Я грозный пират
Я Капитан
Влад
я морской волк
а на руке крутая переводная наколка!
Сердце в прошлое обуто —
я ударился об утро.
Зажужжало за диваном
всё, что детство задевало.
Первобытные рисунки
спрятал я надежно в сумке.
Моя мама – кенгуру,
это значит – не умру.
Это значит, сердце будто
бьётся головой об утро —
стрелки на часах идут.
Я живой. Я есть. Я тут.
Песня скворца
Однажды я проснулся нараспев!
Случайно я проснулся нараспашку —
мне всё казалось талым, как во сне,
и мятым, словно рукава рубашки.
А я был запонкой железной и сверчком!
Я свечкой был! Я утру был не равен!
Оно меня будило маяком,
а я переболел, перенаправил.
Да, я проснулся, но совсем не спал,
и высунулся в середину утра.
Я встал ногами прямо на диван
и закричал, что счастлив был как будто!
Ода холода
«Куда мне деться в этом январе?»
упирается в берег мост
двусоставной приставкой —
я иду под ним, я замёрз
так, что сводит суставы.
от оранжевых фонарей
плавится свечкой холод,
на деревьях деревенея
воском. на месте скола
темнота хранит енисей —
прячет в сундук игрушку
и молчит, забывая о ней.
кто-то таит так душу.
кто-то так умирает – вскользь,
вдруг снегирём ныряя
в полусонный автобус. вмёрз
в холод всеми краями.
сколько раз ещё здесь пройду,
буду дышать снегом —
ничего не изменится тут.
кто-то идёт следом.
Колёсная лира
I.
98 автобус
с коричневыми сидениями
рейс завершает, чтобы
медленным привидением
спрятаться от остановок,
брошенных на ветра.
Я жду его полгода.
А кажется, со вчера.
98 автобус!
Металлический лилипут!
Жёлтый камин утробы
колёса твои везут!
Печка-печка-под-сиденьем!
Воплотись из сновиденья!
Сонный узбек-кондуктор
слышит мои монеты.
Ямщик в полукруглой будке
тянет свои сигареты.
Печка-печка-запятая!
Человечка запитает!
Свет тормозами тускнет —
свечкой на день рождения.
Там все пассажиры —
узкие
коричневые сидения
с порезанными кое-где
поролоновыми головами.
Ямщик