– Да, – нахмурила брови Джо. – В том-то и дело. Я столько возилась с этой штукой, что уже и в самом деле не понимаю, хороша ли она, плоха или ни то ни се. Мне очень помогло бы, если бы нашлись спокойные, беспристрастные люди, которые посмотрели бы ее и сказали мне, что они о ней думают.
– А я бы ни слова из нее не выкинула. Ты ее испортишь, если согласишься, потому что ее интерес заключен более в мыслях и чувствах, чем в действиях людей, и все запутается, если ты по ходу дела не станешь ничего объяснять, – сказала Мег, в твердом убеждении, что этот роман – самая замечательная из всех когда-либо написанных книг.
– Но мистер Аллен говорит: «Уберите объяснения, сделайте роман кратким и драматичным, пусть сами персонажи рассказывают эту историю», – прервала ее Джо, имитируя тон издателя.
– Ну и сделай, как он говорит. Он знает, что станут покупать, а мы – нет. Сделай хорошую популярную книжку и получи столько денег, сколько сможешь. Со временем, когда у тебя будет имя, ты позволишь себе отвлекаться и описывать в своих романах людей с философскими и метафизическими идеями, – сказала Эми, рассматривая проблему с сугубо практической точки зрения.
– Ну, – воскликнула, рассмеявшись, Джо, – если мои герои высказывают философские или метафизические идеи, то я в этом ни капельки не виновата, потому что сама я про такие вещи ничего не знаю, разве только то, что папа порой говорит. Если какие-то из его идей замешались в мой роман, тем лучше для меня. А ты-то что скажешь, Бет?
– А мне так хотелось бы поскорей увидеть его в печати! – вот и все, что произнесла Бет, и она улыбалась, говоря это. Однако, совершенно бессознательно, она сделала ударение на слове «поскорей», а глаза ее, так и не утратившие детского чистосердечия, были печальны. На миг это их выражение пронзило сердце Джо холодком дурного предчувствия, и она решила предпринять свою маленькую авантюру «поскорей».
Итак, со спартанской твердостью юная писательница уложила своего первенца на стол и искромсала его безжалостно, словно какая-нибудь людоедка. В надежде угодить всем и каждому, она учла все полученные ею советы и, подобно старику с ослом из известной басни, не угодила никому*.
Отцу Джо понравилась метафизическая струйка, бессознательно просочившаяся в роман, так что она получила разрешение остаться, хотя у автора были сомнения на этот счет. Мама полагала, что в книге чуть многовато описаний. Прочь описания, а с ними вместе – многие необходимые, связующие рассказ нити. Мег восхищалась трагической линией, так что Джо сгустила краски до предела, чтобы угодить сестре, а поскольку Эми возражала