– Что там? – спросил Костя.
– Степь да степь кругом, – ответил Севка и спустился вниз. – Сейчас еще немного передохнем и двинемся дальше… Ты как себя чувствуешь?
– Не хуже, – слабо улыбнулся Костя. – Пить хочется, но пока еще терпимо…
Пить… Это скоро станет проблемой. Солнце палит немилосердно, воздух уже начинает дрожать, а ведь еще даже и не полдень.
Севка потерпит, а вот Костя…
– А у тебя легкое не задето, – сказал Севка как можно более уверенно. – Точно тебе говорю – не задето. Если бы в легком была дырка, то у тебя кровь изо рта с пузырями шла бы. Я слышал. Пузырей нет, так что…
– Это хорошо, – кивнул Костя. – Что без пузырей… Ты мне скажи, друг сердечный, какого хрена ты там, в хате, выпендриваться начал?..
– Ты о чем?
– Нам же предложили выход… Простой переход к казакам. С последующим возвращением к своим. Что, трудно было сообразить? Мы согласились бы…
– Кровью заслужили бы доверие, – подхватил Севка. – Сколько там в сарае еще оставалось краснопузых? Двадцать? Тридцать? Смею тебя заверить, их бы нам поручили довести до кондиции. Нет?
– И что? – спросил Костя. – Их бы все равно убили. И с нами, и без нас. А мы бы остались живы. Если бы ты не начал там в оскорбленную гордость играть. Брезгливый он, видите ли…
– Да пошел ты… – начал Севка, но осекся и улыбнулся виновато: – Я и сам не знаю почему. Вот хотел ведь согласиться, и в самый последний момент… Но ты ведь тоже мог принять решение… Не лезть с этим «присоединяюсь к предыдущему оратору», а просто сказать, что да, готов влиться в славное племя готов… Кстати, у нас готами называют не казаков вовсе… Есть такие придурки…
– Ты от разговора не уворачивайся, – помотал головой Костя. – Я мог, конечно, и сам… Но кем бы я тогда в своих глазах был? И в твоих? Ты, значит, герой, а я – в дерьме? Хорошо устроился…
– И даже не старайся, – сказал Севка. – Разозлить меня не получится. Ну, не хватило нам с тобой ума – чего уж теперь…
– Чего уж… – протянул Костя. – Я тебя вообще не понимаю, если честно. Какого беса ты тут корячишься, на этой войне? Тебе ведь Орлов еще прошлой осенью предлагал вернуться туда, к себе. У вас там эти… компьютеры, телевизоры… Не стреляют… Не стреляют ведь?
– Не то чтобы совсем, но в целом – нет, не стреляют… – подтвердил Севка. – Много чего есть. И пить.
– Так какого ты тут? Родину защищаешь? Так ты ведь твердо знаешь, что нечего ее защищать. Незачем. Все ведь и без тебя получилось. Девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года. Так зачем ты здесь? Почему не ушел? Игрушку для себя придумал? Как у вас в этих компьютерах? Я помню, ты рассказывал… Или изменить что-то решил в истории? Только пока что-то ты не очень стараешься, Сева… Вместе со мной в кровищи ковыряешься,