Дуглас, как заведенный, плавает по бухте из конца в конец, разбрасывая блестящие на солнце брызги, а Никита вроде как дремлет в стороне. Дремлет, но «ППШ» рядом с ним лежит и наверняка взведенный.
Малышеву лень приподниматься да рассматривать, но Никита человек ответственный и аккуратный. Единственный из компании, который на слова Орлова о гарантированной безопасности на ближайшие три дня не отреагировал. Все бросились к морю, а он с автоматом в руках обшарил весь остров, заглянул в пещерки, прошелся по кустам и по леску. Никого, кроме десятка змей, не нашел вроде, но все равно ходит с оружием.
Правильно, конечно, нужно бы и самому взять свой «ППШ», подумал лениво Малышев, но это нужно было вставать, идти к шалашам…
Лень.
И имеет право младший сержант отдохнуть. И приказ имеет от командира – отдыхать трое суток. А приказы нужно выполнять.
Вот, к примеру, Таубе. Бегает, смеется, лупит по кокосу, да с Ленькой Ставровым толкается… Рихарду тридцать девять, а Леньке – тридцать. Ага. Только Ленька родился в тысяча девятьсот шестидесятом, а Таубе – в тысяча девятьсот пятнадцатом. На год раньше Малышева, которому сейчас двадцать пять лет. Скоро будет двадцать шесть. А вот Икраму Рахимову из Ташкента – тридцать два года, хотя родился он в тысяча восемьсот девяностом.
Когда Малышев все это узнал, долго пытался вместить в голову, но так до конца и не смог. Просто принял к сведению.
Не ломать голову, а просто запомнить, что это так, и жить себе спокойно дальше. Это помогало и в прошлой, довоенной жизни, работало и сейчас.
Таубе опять же. Светлые волосы, румянец во всю щеку, весельчак и работяга… Штурмбаннфюрер СС. Майор, если по-простому. Офицер, а так и не скажешь. Простой парень, посмеяться любит. Из рядовых выслужил свое звание, в танке от тридцать девятого до сорок пятого. Вон, даже отсюда видна татуировка на груди – танк и надписи какие-то вокруг.
Когда Орлов Малышева с Рихардом знакомил, так стоял между ними, словно ожидая чего. Драки, что ли? Ну, как на танцах, когда девка своего бывшего знакомит со своим нынешним.
Значит, старший лейтенант штурмбаннфюрера представляет, а сам ручку так между ним и Малышевым держит, чтобы успеть, если, скажем, Малышев в драку кинется.
А чего кидаться?
Ну – немец. Ну – танкист. Эсэсовец даже. Может, с Малышевым пересекался когда-то в бою, убить мог. Но теперь-то ведь он перековался, раз в спецгруппе числится. Как Коминтерн какой-нибудь, привет от товарища Димитрова.
Малышев тогда руку протянул, немец пожал. Крепко пожал, от души. И только потом уже, может, через месяц, Малышев понял, отчего это Орлов так напрягся. Книжки Малышев почитал, кинохронику посмотрел. И про лагеря концентрационные, и про повешенных с расстрелянными. Про то, что эсэсовцы в Союзе творили и в Европе.
Здорово тогда Малышев запереживал, чуть в драку не полез.
Ему