Одна версия все же выкристаллизовалась. Гаррет всегда был самым правильным из них всех. Самым последовательным. Правильнее Артура. Неизвестно, что заставило его продать свою грань, но, возможно, он не хотел допускать, чтобы Мэтр собрал метамеч целиком. А у Ланселота осталась последняя грань, он пробовал сдаться и почти достиг цели. Гаррет вряд ли мог предполагать, что сделка не состоится. А потом… Потом решил, что в другой раз может и состояться. Тогда оставался один выход – забрать последнюю грань у Ланселота. Мэтр никогда не получит цельный метамеч, Орден никогда не падет. А что забрать на время… Изначальный клинок не может долго оставаться стабильным, если не собран до конца. Рано или поздно одна из его граней выберет себе нового смертного.
Так и случилось.
Новый рыцарь нехотя вышагивал сейчас рядом с Ланселотом. И тот, честно говоря, был тоже этому не рад. Он бы предпочел, чтобы Санчо был хотя бы ровесником двадцатипятилетнего Гены Рогова, когда тот сам получил меч. Или когда меч получил своего Ланселота.
К скверному чувству на душе прибавился еще и зверский голод. Его следовало ждать после всего. Ланселот вспомнил, что дома ничего съестного нет. Собираясь к Мэтру, он заботился об этом в последнюю очередь.
– Есть хочешь? – Ланселот остановился и взглянул на оруженосца, который покорно и молча двигался рядом.
Оруженосец кивнул, но рыцарь уже знал ответ заранее: по самой комплекции Кукушкина можно было определить, что отсутствием аппетита он не страдает.
– Пошли, – Ланселот шагнул с тротуара на проезжую часть, даже не взглянув по сторонам. Хорошо, дорога пустовала, и только одинокие фары светились где-то далеко, но Кукушкин все равно посчитал это безрассудством. Он не знал, как обострено у Ланселота боковое зрение.
Они пересекли дорогу, и только сейчас Кукушкин заметил, куда направляется внезапно обретенный наставник.
Перед ними играла яркая, как елочная игрушка, вывеска фастфуда.
– Не вижу, отчего бы двум благородным донам не посетить трактир? – Ланселот открывал стеклянную дверь. – Заходи, угощаю.
Только очутившись в залитом искусственным светом помещении, Кукушкин понял, насколько чужими они здесь смотрятся. Вернее, он-то, как ни странно, чужим не выглядел, а вот Ланселот… Куртка изгваздана – еще бы, по земле валялся, вон, даже пожухлый лист к спине пристал, да и когда там было в темноте отряхиваться? Колени на джинсах тоже чем-то замараны. На щеке ссадина, наверно, от рукояти меча того прыткого фехтовальщика.
– Займи место у окна, – велел рыцарь. – А я пойду-ка в тронный зал.
И удалился в направлении туалета.
В забегаловке кроме них не было ни одного посетителя. За стойкой коротала время девушка в красном фирменном жилете поверх белой блузки. На другом конце стойки скучал парень в строгом костюме и желтом галстуке. Судя по бэйджику на лацкане,