Все живущие здесь называли этот мегаполис-курорт Алексом. Когда настала весна и со Средиземного моря подул свежий бриз, сюда начали прибывать автобусы и пароходы, битком набитые туристами. Вскоре отдыхающие заполонили отели и пляжи. Позже Шайлер осознала, что время, проведенное в Алексе, стало для них своего рода медовым месяцем. Кусочком блаженства, краткой и яркой отсрочкой ожидающих впереди тяжелых дней. Их брак был достаточно юн, и они праздновали каждую неделю своей новой жизни. Шайлер и Джек нравилось отмечать особые даты маленькими подарками: браслетик из ракушек для нее, первое издание Хемингуэя для него… Девушка верила: она сумеет уберечь Джека – нужно только, чтобы он находился рядом. Ее любовь станет щитом, который защитит его от мрака.
Хотя взаимоотношения делались все крепче и глубже, а семейный уют помог обоим расслабиться, сердце Шайлер по-прежнему пронзала боль всякий раз, когда она видела Джека, лежащего возле нее. Девушка восхищалась абрисом его спины, лопатками, словно изваянными скульптором. Но уже тогда она предчувствовала будущее. Неважно, найдет она Катерину или нет, добьются они успеха или потерпят поражение, она знала, что время истекает – им не суждено быть вместе, они лгут друг другу и себе самим.
Поэтому она копила воспоминания впрок. Она запомнила взгляд Джека, когда он раздевал ее, медленно стягивая шелковую бретельку лифчика. Любимый был ненасытен, и Шайлер начинало мутить от желания – так сильно она его хотела. Сжигающий огонь оказался под стать его силе – как в тот, самый первый раз, когда он принялся флиртовать у входа в ночной клуб Нью-Йорка, и во время головокружительного натиска слепой страсти, захлестнувшего их во время танца, и их первого поцелуя, и первой встречи в тайной квартире на Перри-стрит… Как он держал ее, исполняя Церемонию Оскулор – сильно и нежно… Позже в памяти Шайлер часто вспыхивали эти моменты – как фотографии, которые она доставала из бумажника и смотрела на снимки снова и снова. Но сейчас, ночами, когда они лежали рядом и она всем телом ощущала исходящее от него тепло, казалось, будто они не разлучатся никогда и никакие страхи никогда не сбудутся.
Возможно, она сошла с ума, думая, что все продлится долго. Она верила, что их любовь и радость совместного бытия устоят, а Тьма, которая изначально влилась в их союз, оградит обоих. Но как Шайлер жалела, что не наслаждалась этими семью месяцами в полной мере. Лучше бы она меньше копалась в книгах, часами в одиночестве