– Плут? – Глюк встревоженно покосился на Пака. – Плутишка Робин?
– Ой, вы только посмотрите, он обо мне слышал! Слава моя растет! – Пак хмыкнул и спрыгнул с крыши. Еще не коснувшись земли, он обернулся огромным черным вороном и с хриплым карканьем устремился на нас, но в последний момент взорвался ворохом перьев и приземлился на землю уже снова в облике Пака. – Та-даааааааааа!
Повстанцы отпрянули, однако Глюк не отступил.
– Вас по-прежнему лишь трое, – твердо сказал он. – Этого мало, чтобы справиться с нами. Принцесса, пожалуйста, мы только хотим защитить тебя. Драться незачем.
– Я не нуждаюсь в вашей защите, – огрызнулась я. – Как видите, защитников у меня более чем достаточно.
– К тому же, – встрял Пак, угрожающе оскалившись, – кто говорит, что я один?
– Ты сам сказал! – откликнулся еще один Пак с крыши, с которой он только что спрыгнул. Глюк вытаращил глаза, а Пак-двойник осклабился.
– Да нет, не говорил, – возразил третий Пак с крыши напротив.
– Ну, они сами разберутся, – небрежно бросил еще один Пак, устроившийся на фонаре. – В любом случае, мы тут как тут!
– Это фокус, – буркнул Глюк. Повстанцы испуганно косились на трех развеселых Паков. – Они не настоящие. Вы просто кажетесь нам в мыслях.
Пак хихикнул.
– Если так, можешь что-нибудь попробовать.
– Для вас это в любом случае плохо кончится, – вмешался Ясень. – От вашей мелкой банды камня на камне не останется. Даже не сомневайтесь.
– Уходи отсюда, Глюк, – тихо попросила я. – Мы никуда не пойдем ни с тобой, ни с твоими друзьями. Я не намерена прятаться от фальшивого короля.
Глюк нахмурился:
– Именно этого я и боюсь.
Однако он повернулся и жестом распустил своих подручных восвояси. Железные фейри снова растворились в тенях.
– Мы будем за тобой следить, принцесса, – предупредил он, а затем тоже исчез в темноте.
С гулко бьющимся сердцем я бросилась к Паку. Выглядел он, как всегда, – долговязый, шальной, напрашивающийся на неприятности, никогда не лезущий в карман за саркастическим замечанием или очередной колкостью. Но в его глазах я заметила тень боли, плохо скрываемой ярости, от которой делалось не по себе.
– Привет, принцесса.
– Привет, – шепнула я.
Ясень обнял меня сзади за талию. Я затылком чувствовала его взгляд, направленный на Пака, – собственнический, молчаливый, однако говорящий громче всяких слов. «Моя. Прочь». Пак не обращал на него внимания, смотрел только на меня. Под этим взглядом мне вспомнилась наша последняя встреча и то злосчастное решение, которое привело нас сюда.
– Меган Чейз!
Голос Лесного владыки прозвенел, как удар хлыста, и землю сотряс гром. Король говорил тихо, но грозно. Сквозь снежную дымку его глаза светились точно янтарь.
– Законы нашего мира непреложны, – предупредил Оберон. – У Зимы и Лета много общего,