Кино Индии вчера и сегодня. М. К. Рагхавендра

Придание более высокого смысла истинам эпоса и пуран, нежели эмпирической реальности, имеет своим последствием то, что мир каждого фильма воспринимается не с точки зрения реалистичности, но как имеющий трансцендентальный смысл, который он должен транслировать. «Производство смыслов» предполагает наличие двусмысленностей, требующих интерпретации, то есть действия, которого не требует кино на хинди, ибо смысл лежит на поверхности. Смысл нередко – в самом названии: «Kismet» («Судьба»), «Dhool Ka Phool» («Цветок в пыли»), «Sangam» («Соединение»)18, «Dil Ek Mandir» («Храм сердца»), «Sholay» («Пламя»)19, «Deewar» («Стена») и «Chirag Kahan Roshni Kahan» («Где лампа и откуда свет?»)20. Коль скоро кино – инструмент для абстрактного означивания, отношения названий с текстом носят скорее метафорический, чем метонимический характер.

      Аргументом в пользу данной трактовки является такой не имеющий аналогов в кинематографе за пределами Индии элемент фильма, как песня. В отличие от египетского кино, с которым кино на хинди часто сравнивают, песни, как я уже указывал, здесь не являются дополнительным средством самовыражения поющих звезд, их «пение» озвучивают профессиональные певцы. Далее, стихи для песен не соотносятся жестко с нарративным контекстом; это абстрактные высказывания о любви, жизни, смерти и т. д., что вряд ли можно сказать о песнях в голливудских мюзиклах. Песни в кино на хинди заслуживают отдельного изучения, но можно предположить, что они располагаются в ключевых моментах для отображения значения действия в неком обобщенном виде. В новейшем кино песни либо исполняются в танцевальных сценах, своеобразных театральных представлениях (танцевальных номерах), либо включаются в фонограмму без актерской артикуляции. Так или иначе, стихи не вносят вклад в нарратив, хотя в них могут находить свой отклик чувства, имеющие отношение к тому или иному эпизоду. Отсутствие причинной связи между эпизодами делает фильм фрагментарным, а введение между эпизодами песен не разрезывает действие, что могло бы случиться, если бы такая межэпизодная связь существовала.

      Универсальная, то есть внеконтекстуальная, значимость, присущая посланию фильма, удаляет из нарратива субъективность, а следовательно, и фактор точки зрения. Взгляд камеры всеведущ и вездесущ, и этот аспект тоже может быть отнесен к наследию традиционного театра и фигуры сутрадхары («держателя нити»), то есть декламатора, который представляет спектакль. Его задача выходит за пределы размышления о действии, поскольку в нарративе нет ни одного события, о котором бы он заранее не знал и которое бы не контролировал. Нарратив и представление – это его зона деятельности, они не могут скрывать от него свои тайны. Универсум действия, будучи всецело творением сутрадхары, не может быть «непознаваемым», как в реальном мире; это мир, имеющий свое предназначение; в отличие от хора в греческой трагедии, сутрадхара не является интерпретатором.

      Можно