Керрик замер с занесенным копьем. Мургу. Умиравший мараг отчаянно цеплялся когтями за пронзившее грудь копье. Он был очень похож на того, на берегу. Открытая пасть. Острые зубы. Кошмарная морда.
Хастила не глядел на мальчика, не замечал его страха. Жгучая ненависть овладела им. Мургу. Он их ненавидел. Распростертый у ног человека пожиратель падали – к перепачканной в крови морде прилипло гнилое мясо – слабо лязгнул зубами. Ногой оттолкнув голову марага, Хастила наступил ему на шею и выдернул копье. Бледная серая кожа твари была покрыта зеленоватыми, словно трупными, пятнами. Мараг был ростом с человека, но узкая голова его оказалась не больше кулака. Хастила вновь ударил копьем. Мараг вздрогнул и замер. Отмахиваясь от мух, охотник выбрался из ямы. Керрик опустил копье и старался сдержать дрожь. Заметив это, Хастила положил руку ему на плечо:
– Не бойся их. Пусть они и большие, но это всего лишь трусливые и грязные трупоеды. Тану их ненавидят и не боятся. Когда Ерманпадар сотворил наш народ из речного ила, он создал тогда и оленя, и прочих зверей, чтобы тану могли охотиться на них. Потом он поселил их в траве среди гор у сладкой воды и чистых снегов. А закончив дело, поглядел на юг и узрел всю пустоту его. Только он уже отошел от реки и слишком устал, а потому не стал возвращаться и лишь зачерпнул грязи из болота. Из нее-то он и сотворил мургу, и они так и живут, зеленые, грязные твари, чтобы после смерти снова превратиться в болотную жижу, из которой были созданы.
Говоря так, Хастила несколько раз вонзил копье в песок, очищая его от крови марага. После этого он слегка успокоился. Страх, охвативший Керрика, тоже исчез. Один мараг умер, остальные сбежали, скоро охотники оставят этот берег и вернутся к саммаду.
– А теперь я покажу тебе, как подбираться к дичи, – сказал Хастила. – Эти мургу были заняты едой, иначе услышали бы тебя: ты топал по склону, как мастодонт.
– Я шел тихо, – возразил Керрик. – Я умею ходить. Однажды я шел за белкой и подобрался к ней на длину копья…
– Белка – самая глупая, долгозуб – самый смышленый. Олень не умен, но слышит лучше всех. Я останусь здесь, а ты отойди в траву и попробуй подобраться ко мне. У меня слух оленя.
Керрик радостно побежал вверх по склону и, опустившись в густую траву, исчез. Молча, бесшумно, он отполз от берега, потом вновь повернул к океану. Стало жарко. Он вымок в прибрежной траве, но без толку – Хастила встретил его на полдороге.
– Внимательно смотри под ноги, прежде чем ступить, – сказал охотник, – а затем двигайся вперед и не топай. Раздвигай траву и не спеши. Попробуем снова.
Поблизости оказался крохотный пляж. Хастила спустился к воде и стал