под этим небом которое
словно мешок что надевают похищенному на голову
смерть это когда ты больше не можешь писать стихов
смерть это доспехи которые нельзя снять
уезжать и не возвращаться
это жизнь
13
Побыть одному в темноте,
послушать, как ветер не может тебя схватить
и беспомощно топает ногами, —
пожалуй, это хорошая профилактика неврозов
и нервных срывов
Здесь, в темноте, мне не нужны ритм и рифма,
и у меня есть на то оправдание —
ведь я кажусь себе художником
и зеркалом, отражающим то, что вижу,
и, как ты понимаешь,
вижу я здесь лишь бесформенное месиво,
которое существует, пожалуй, с начала времен
я сам себе битник —
единственный, которого я знаю в лицо и лично,
в моей ночи тепло и безопасно,
здесь можно быть чем-то большим,
чем ты есть
14
Я зачем-то лежу на полу,
представляя, что паркет это трава,
а я – грустная обезьяна на глазах
у равнодушных зевак
вот я на площади с фонтаном —
и я рассыпаюсь брызгами его воды —
грязной от тел человеческих —
и одна из толп подметает меня в трамвай
в гостинице со стенами
из заплесневелого дырявого сыра
я вдруг понимаю, что стихи
лишь куча слов, с которыми
не жалко расстаться,
все остальные – слова, которые никому не нужны —
и ветер слабоумно бьётся о кирпичи ночи напролет
15
я никого здесь не знаю,
как не знал никого и там,
поэтому все чаще предложения
начинаются с «я» —
«я» бросаю ведра в пустой колодец
и достаю оттуда кости и куски старых газет,
пока мимо на велосипедах
в длинных юбках
проезжают девушки,
похожие на девушек —
на черных пустотах окон лежат красные ставни,
вечернее небо тоже краснеет,
как будто индеец снимает кожу с лысой головы
бледнолицего,
Господь помилуй их обоих
16
Буковски, кажется, сказал,
что в нищих районах
всегда слышна соседская музыка,
и с ним тут не поспоришь
не только потому, что он мертв,
dont try
по вечерам я слышу
всю нищету этих мест,
всю бедность духом и деньгами,
но все это вселяет странную надежду
и веру в то, что где-то существует такое же
отребье поэтической природы,
которое могло бы меня понять —
и кажется, что где-то по левую руку от дел насущных
течет желеобразно временной поток,
в котором обитают запертые души,
сместившие во времени себя,
за что и были биты уродством дней
17
вид