Среди молний появилось человеческое лицо. Барри увидел невозможное, и с того дня им двигало стремление познать то, что считается непознаваемым. На самом деле, Барри в конце концов раскрыл убийство, но не с помощью науки. Лишь после того, как был создан Флэш, ему открылась истина, и убийца заплатил за свой трусливый поступок.
Барри выкинул из головы жуткие воспоминания и с благодарностью снова вернулся к микроскопу. Предсказуемость процесса научного исследования успокаивала его, как всегда. Пока другие дети мечтали о том, как сделают выигрышный тачдаун на Супербоуле или в последнюю секунду забросят мяч в корзину, вырвав победу в чемпионате, Барри намеревался раскрыть тайны вселенной.
– Чему ты улыбаешься?
Джо Уэст стоял в дверях.
– О, ничего такого. Просто всякие научные дела. Ты же меня знаешь.
– Я-то тебя знаю. – Джо постучал пальцем по наручным часам. – Ты задержался допоздна. Хьюго Ларсон?
– Верно, – улыбка мгновенно погасла. В этом деле не было ничего приятного. – Наши подозрения были справедливы. Я нашел следы синильной кислоты – она не могла попасть в ткани естественным путем. Скорее всего, его убил Туман.
– Я опросил семью Ларсона и его коллег. Этот человек был образцовым гражданином. Нет никакой связи между Ларсоном и Нимбусом. Что-нибудь необычное нашлось на месте преступления?
– Что ж, необычное – понятие относительное, но я собрал немало отпечатков пальцев, как и следовало ожидать в открытом для посетителей музее. Но на большинстве разбитых артефактов – только отпечатки доктора Ларсона. Кроме того, я идентифицировал его отпечатки повсюду на разбитых витринах, и кровь из всех пятен, которые мы нашли, принадлежала ему. С этими порезами на руках и уликами, которые мы нашли на его теле и одежде, сложно сомневаться, что именно доктор Ларсон и уничтожал экспонаты.
– Есть предположения, почему?
– Никаких следов наркотиков или ядов в его теле не найдено, – ответил Барри. – Никаких свидетельств воздействия инородных веществ, и в его доме не найдено ничего, что позволило бы предполагать шантаж – или какие-то связи с металюдьми.
Джо глубоко вздохнул.
– Барри, ты же видел музей. Тут речь не о разбитой кофейной чашке. Все перевернуто вверх дном, экспонаты разбиты, артефакты разломаны. На это потребовалось время и усилия. Это было проявление ярости, но все, с кем я говорил сегодня, утверждают, что Ларсон был удивительно приятным человеком, который никогда не повышал голос. Так что ты знаешь, что все это означает.
– К сожалению, да, – печально ответил Барри. – Рой Биволо, также известный