Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках. Александр Ципко

как детей бога, но толкает их к ненависти, убийству России, которая есть. И В. Розанов был прав. Николай Бердяев оправдывал зверства революции именно своей верой в ее особое предназначение, в особое предназначение русского народа. И поразительно, что Василий Розанов со своей религией «обыденности», со своей любовью к живому не только сумел раскрыть антирусскую, античеловеческую суть большевистской революции, но и ее судьбу до деталей. Это вытекало из его ощущения революции как «ненавидения». Он до конца жизни утверждал: «Революция есть ненавидение. Только оно и везде оно». А потому, как он предвидел, «битой посуды будет много», а «нового здания не выстроится». И он, Розанов, говорил, что, на мой взгляд, актуально по сей день, что в революцию приходят люди, которые, вопреки тому, что они говорят, лишены способности ощущать боль другого человека, люди, которые не ощущают ужас смерти. И я точно вижу сегодня, что в России так много людей любят Сталина, оправдывая его террор законами истории и высшими интересами российской государственности, ибо русская душа начала высыхать. За идеологией революционеров, особенно «революционершек», которых не любил Василий Розанов, стоит стремление силой, злом насадить добро, мол, «если раздавить клопа, ползущего по стене, то мы войдем в Царство небесное». «Я, – говорил В. Розанов, – не могу верить такому социализму». Василий Розанов, о чем писал он в книге «Мимолетное» (1915 г.), считал, что «добро родится только от добра, добро никогда не родится из зла».

      И теперь, сравнивая прогноз Василия Розанова о судьбах грядущего «русского социализма» с прогнозом Николая Бердяева о том же, выясняется, что якобы, с точки зрения Николая Бердяева, лишенный «метафизичности», «провиденциализма» Василий Розанов куда лучше видел и чувствовал судьбу России после Октября, чем метафизик и философ с большой буквы Николай Бердяев. Произошло буквально то, что предсказал Василий Розанов: через жизнь в русском социализме прошло, как он предупреждал, всего «три-четыре поколения». И, несмотря на долгую жизнь при социализме, ничего от него не осталось, и после всего приходится возвращаться к тому, что было «до дождя и града», что было в России обычно, когда «светило солнце». С точки зрения Василия Розанова жизнь при социализме – это все равно что жизнь при граде, это сплошной мрак, суета и, самое главное, «неразбериха во всем». Она, революция, предупреждал Василий Розанов, создаст общество, основанное на «дисгармонии», и потому, что это было противоестественное общество, основанное на «дисгармонии», считал В. Розанов, оно после себя ничего не оставит. А идеолог русского, к тому же коммунистического мессианизма, поздний Бердяев, верил в то, что «советский строй» создаст иного человека и откроет дорогу в новое, «некапиталистическое» будущее. И я думаю, что Василий Розанов выиграл у Николая Бердяева заочный спор о будущем русского социализма не только потому, что у него, в отличие от Николая Бердяева, было уважение к той жизни и к тому человеку, который есть, но и потому, что все