Что до содержания этой линии, то в декларативном виде всё выглядит именно так, как и сам Бруно из раза в раз, от допроса к допросу твердил инквизиторам, не только не отрекаясь, напротив, всё более укрепляясь в том, что: «Существует бесконечная Вселенная, созданная бесконечным могуществом. Ибо я считаю недостойным благости и могущества божества мнение, будто оно, обладая способностью создать кроме этого мира другой и другие бесконечные миры, создало конечный мир. Итак, я провозглашаю существование бесчисленных отдельных миров, подобно миру этой Земли. Вместе с Пифагором я считаю ее светилом, подобным Луне, другим планетам, другим звездам, число которых бесконечно. Все эти небесные тела составляют бесчисленные миры. Они образуют бесконечную Вселенную в бесконечном пространстве»[4]. Собственно, в том числе и из такого анти-аристотелевского (читай – анти-библейского) демарша и вырастет новая физика, шире – наука Нового времени. Стало быть, правильно говорят, что Бруно, ценой своей жизни внедряющий новую космологию, – это ранний ученый, при этом один из великих и знаковых, веха, титан и предтеча Модерна. Всё верно. Но верно еще и вот что.
В 1964 г. появилась книга, с тех пор ставшая филологической классикой, – «Джордано Бруно и герметическая традиция»[5] английской исследовательницы Фрэнсис Амалии Йейтс (на русском она выходила в переводе Григория Дашевского; к слову, эта книга окажется, если еще не оказалась, увлекательным чтением для всех почитателей Умберто Эко – станет ясно, откуда он взял львиную долю материала для своего «Маятника Фуко»). Книга посвящена магической традиции Возрождения, с которой и связывается фигура Джордано Бруно – да так, что теперь не отделишь.
Если кратко, то дело обстоит следующим образом: гностический корпус так называемого Гермеса Трисмегиста (т. е. «Corpus Hermeticum») был очень влиятельным чтением во времена Ренессанса – его изучали флорентийские платоники-академики во главе с Марсилио Фичино, им восхищался великий гуманист Пико делла Мирандола, маг и волшебник Корнелий Агриппа Неттесгеймский, а за ними и Бруно, также считавший себя настоящим магом; в соответствии с этой традицией, именно откровения Гермеса (или Меркурия) клались в основание всей известной нам мудрости – египетский маг якобы передал свои знания дальше, их сохранили халдеи и персы, евреи и греки, они дошли до Платона и далее стали известны италийским неоплатоникам и эпикурейцам, позже дошли до Восточной Римской империи с ее мудрецом Дионисием Ареопагитом, потом до немецких мистиков и ныне открылись итальянским интеллектуалам-гуманистам; истина этого единого откровения сложна и многогранна, но в общем она позволяет сцепить этот мир запутанной и разветвленной сетью соответствий и аналогий – так, что и самая мелкая вещь на земле соответствует самой великой сущности неба… И всё бы хорошо, только все эти эзотерические спекуляции (в точности как у Эко) базируются на ошибке: