Под крики и женский визг Максим с пацанами, приминая пятками росистую траву, помчались прочь от реки.
Довольные увиденным, все снова расселись у костра. Как раз поспела уха.
– Здоровско, да? – толкнул Максима локтем в бок Кешка.
– Что именно? – обжигаясь ухой, прикинулся тот.
Похлебав ушицы, некоторые из ребят пошли спать в просторный шалаш, выложенный из веток, но большинство осталось у костра. Кешка, подбросив в огонь хвороста и сощурившись от попавшего в глаза дыма, икнул и блаженно погладил полное брюхо. Максим лег на живот и задумчиво глядел на пожирающий ветки огонь. Какое-то беспокойство закрадывалось в его душу… Слышно было, как жевали траву, фыркали и вздыхали лошади. Вооружившись ветками, ребятня азартно отгоняла комаров. Порыв ветра пошевелил кроны деревьев. В лесу застонало и заухало. Громко всплеснула вода.
– Водяной шалит! – с опаской произнес один из мальчишек.
Все, стараясь скрыть страх, повертели головами по сторонам и придвинулись ближе к огню. Даже собаки, поскуливая, жались к людям, или так показалось Максиму. В чаще леса он увидел горящие глаза. Указал Кешке в ту сторону, но тот дрожащим голосом ответил, что ничего там нет.
Максим огляделся по сторонам – горящих глаз не было видно, но показалось, что кто-то ходит вокруг. Двумя руками он подтянул к себе собаку. Неожиданно кругом затрещало, собаки, вскочив, зарычали, Кешка заорал благим матом…
Максим вскочил и, дрожа всем телом, приготовился встретить нечистую силу: «Негоже дворянину ведьм бояться», – подумал он.
Тут они и набросились на ребят… стали ожигать их крапивой, почему-то Максима не трогая. Один из парней в ужасе свалился в костер, но ведьмы быстро его вытащили.
Кешка ловко полез на дерево, громко вопя и отлягиваясь от стройной маленькой ведьмочки с накрытой пучком травы головой. Один мальчишка, икая и вытаращив глаза, сидел и мелко крестился.
– Что, получили? – ухмыльнулась ведьма, скинув с головы копешку из травы. – Будете знать, как подглядывать, – засмеялась она, убегая.
Максим тяжело плюхнулся рядом с крестившимся парнем. Неподалеку от него, тяжело дыша, улегся слезший с дерева Кешка. Из леса стали возвращаться смущенные ребята.
– Ну и ну!.. – смеялись они, приходя в себя. – Вот это отомстили.
В эту ночь, конечно, никто так и не уснул.
«Июль – красота цвета и середка лета», – приговаривала старая, но бодрая еще нянька Максима.
Нянька Лукерья подняла и поставила на ноги не только Максима, но и его мать и поэтому пользовалась в доме непререкаемым авторитетом. Домашние дела, заготовки на зиму, соленья, варенья – всем заведовала она. Лечила простуды, заговаривала чирьи, все знала и умела старая мамка. «Июль-сладкоежка щедр на душистые ягоды», – жевала она тонкие бескровные губы и раздвигала клюкой кустарник.
Поутру с лукошками пошли в лес. «Столько присказок никто не знает», – думал Максим,