Передатчик браслета негражданина Ладова продолжал исправно подавать сигнал. Но когда оперативники добрались до места, никого там не обнаружили. Разорванный унэлдок без труда отыскали на дне канала. А парень, по всей видимости, успел уйти. Дело было передано в отдел по «бегункам», где были свои операторы-аналитики.
Едва Сомову дали отбой, он вновь переключился на Город.
Тёмные полосы Большой и Средней Невок, каскад прудов, яркие крыши особняков, приглушённо-зелёный каракуль деревьев и кустарников и красная стрелка Настиного маркера напротив светло-серой полоски моста. Настя всё ещё была там.
Он набрал номер жены.
Она не ответила.
**
Он пытался дозвониться до неё в течение всего следующего часа, остававшегося до конца смены.
Безрезультатно. Настин телефон молчал, а стрелка-маркер оставалась неподвижной.
Это было ненормально. Она никогда прежде не позволяла себе не отвечать на его звонки. В крайнем случае, отправляла ему текстовое сообщение, что не может говорить или перезвонит позже. Но обязательно как-то проявляла себя. Всегда. Но не в этот раз.
Беспокойство постепенно начало перерастать в тихую панику. Сомов старался держать себя в руках. Искал и даже находил разумные объяснения произошедшему.
Конечно, она оказалась там не случайно. Назначила встречу или даже, скорее, ей назначили встречу. Кто-то из випов. Возможно, кто-нибудь из друзей её отца. Не отвечает, потому что… Что? Ведёт переговоры? О чём? И почему он ничего не знает об этом?
«Ещё ничего страшного не произошло…» – подумал Сомов. И тут же вздрогнул от этого, грозящего неминуемым, «ещё».
«И не произойдёт!» – поспешно исправился он, но уже было не избавиться от чувства, будто накаркал беду.
«Не ещё, не ещё, никаких «ещё»! – заговаривал он свою ошибку, раскачиваясь на стуле. – Всё будет хорошо…»
Его будто с головой погрузили в воду.
Это время. Оно становится плотным, медленным, тягучим, когда чего-то очень ждёшь. Всё исчезает, и ты застываешь в одной единственной точке бытия, к которой прикованы все твои мысли и чаянья. Застываешь в полной темноте, цепенея от невозможности что-либо изменить, на что-либо повлиять. И остаётся только терпеть, выжимая из себя последние капли самообладания.
Беспокойство давило к земле, словно перегруженный камнями рюкзак за плечами, и каждая минута ожидания падала в этот рюкзак очередным булыжником. Когда дежурство подошло к концу, он был уже на грани. Быстро сдал вахту сменщику, сбежал по широкой парадной лестнице, протиснулся через вертушку турникета и выскочил на улицу.
**
Сменщик Сомова подпоручик Андрей Кузьмин с любопытством смотрел в монитор и пил кофе. Он всегда пил крепкий кофе на работе, хотя дома предпочитал какао, сильно разбавленное молоком.
Вместо спутниковой карты Южного Приладожья на маппере отображался Петроградский район Петербурга. Елагин остров. Все