– Родная… – Он прижал ее к себе, даже не заметив, что она поддалась легко, без сопротивления. – Другая жизнь на ЭТОЙ земле всегда приходит через КРОВЬ, ВОЙНУ или РЕВОЛЮЦИЮ.
– А ты этому помешаешь.
Теперь она сама прижалась к нему всем телом. Но он отстранился и со страхом посмотрел в глаза. Она не отвела взгляда. Ее лицо было серьезно и печально – ни иронии, ни сарказма, ни жалости, и ни снисходительности. Она спокойно ждала его реакции.
– Я… я… я… Я – не герой, – выдохнул он со стыдом.
– Ты – герой. – Она снова обхватила его руки своими ладонями. Теперь они были такими горячими, что он даже вздрогнул. – Ты – герой!
Ни сомнений, ни даже возможности опровергнуть не было в той убежденности, с которой она произнесла это утверждение. Перед его глазами – как на старой кинопленке пролетела вся его жизнь. А он словно с лупой останавливал особенно интересные и запомнившиеся кадры-события.
– Покажи…
Он мучительно искал слова, чтобы сформулировать то ли вопрос, то ли просьбу. Но она не стала дожидаться окончания этого процесса, а легко поднялась над полом и облетела, словно примерзшую к цементу фигуру.
– Господи! Мне это снится?
Офицер даже не понимал ни того, что видит, ни того, что чувствует. Оцепенение – сладостное и безответственное овладело сознанием и телом. Было все равно, что сейчас произойдет? Мужчина был готов ко всему, и на все. С этой женщиной он согласен на любые и подвиги, и преступления.
– Извини…
Горячее дыхание обдало его ухо. Она резко нажала на точку у основания черепа. Он даже зажмурил глаза, как от вспышки газовой сварки, и почувствовал, что тело насквозь пробила резкая кинжальная боль. Он сдержался и не закричал, хотя мука была такая же, которую однажды ему пришлось пережить в плену на своей последней войне.
– Попробуй! – Она провела своей рукой по его лицу. – Открой глаза и попробуй!
Он неловко оттолкнулся от пола и мгновенно взлетел, ощутимо ударившись макушкой о потолок. Она сидела на полу, поджав под себя ноги, и горько плакала:
– Теперь ты возненавидишь меня…
– Родная, – он резко опустился перед ней. – Что теперь будет с тобой и детьми? – Он вытирал ее слезы и жадно целовал губы.
– Тебе придется, – она нежно провела губами по его лицу и печально, но твердо сказала, – тебе придется изменить жизнь на своей земле.
– Но я не Христос! – Отчаянно закричал он в пустое окно комнаты, где только что была самая желанная женщина его жизни и ее сыновья.
Ночь смотрела на него своими бесстрастными звездами, то ли обещая что-то, то ли заклиная, то ли отпевая…
ПОСЛЕСОНИЕ
Блин. Какое тут может быть послесоние? Зачем? Все предельно ясно. Замечательный хорошо сконструированный сюжет. Его надо просто разрабатывать.
СОН. МАНЬЕРКА
Проснулась от необычности сюжетного напряжения. Сон был интересен не только своим событийным рядом, но